Глава из книги ЛАД ЗЕМЛИ
О том, что социальные процессы на Земле — это плод все той же коллективной мысли, в Русских Ведах говорится как о Змее Индрике, который родился от Земли, т.е. энергетические процессы, спиралью вьющиеся во Вселенной, и есть излишний, как говорил русский народ, «закрут», превращающий процессы жизни в зависимость.
Гуляла Мать–Земля, и с небес ниспадали на нее золотые дожди, осыпал ее грудь белый снег. Но оступилась она о камешек, да на лютого Змея Индрика. Обвил он её стан, «бил злодей по её белому стегну, целовал в уста сахарные». Это народы ликовали в победах над другими народами, что есть ошибка всех людей на Земле.
Вот этот Змей и является насильником своей Матери–Земли, от этой зависимой связи Земли и ошибки в сознании людей родился уже Змей Огненный Волх–воин, который поразил отца, но стал ещё более могучим Змеем — Богом войн. Итак, мы видим начало войн на Земле — маятник Отец–Сын раскачивался всё сильнее.
Прежде всего, попробуем уяснить, кто такой Змей. В русских ведах образно рассказывается об опускании духа в материю, о том, что путь борьбы с «несправедливостью», путь завоевания просторов для себя — это нездоровый путь, и воины являются и сыновьями родной Земли, но в тоже время, и сыновьями лютого Змея Индрика, уводящего людей в своё подземное царство.
Родился Волх Змеевич, и от рождения его «потряслось и небесное царство, затряслось и подземное, море синее сколебалось».
Рыба пошла в морскую глубину,
Птица полетела высоко в Небеса,
Туры да олени за горы пошли,
Зайцы, лисицы по чащинам,
А волки и медведи по ельникам,
Соболи, куницы по островам.
Как исполнилось полтора часа Волху, стал он говорить, да так громко, будто гром гремит, попросил дать ему «палицу в триста пудов, шлем и латы». В десять лет Волх умел оборачиваться во всякого зверя, в пятнадцать лет он завоевал Индейское царство.
В этом герое мы узнаем многих славных богатырей, сложивших голову за Русь. Это и Ясный Сокол, парящий под облаками, и серый Волк, рыскающий по лесу дремучему, и златорогий Тур, заворачивает он туров с оленями, скачущих по высоким горам горных коз с могучими барсами. Разгуливает он щукою по синему морю, заворачивает рыбу севрюжину и белугу с осетринкой. Финистом–Ясным Соколом — заворачивает, по велению Рода могучего, гусей, и Волх — владыкою царства темного, пекельного и подземного — он убил своего отца, матери своей насильника. Но прилетает птицей он в сад Ирий. И хочет яблоко райское выклевать.
Радение рождало радостные образы, но с появлением излишних вихрей в мышлении людей, остановок на каких–то процессах, рождается пользование силой Земли, которую человек стал притягивать своим взором.
Яблоко — как совершенство человека, стали подговаривать Волха съесть змея Параскея, которая позже стала на место Судьбы Макоши, и другие змеи. Идет речь всё о тех же спиралевидных течениях зависимого мышления цивилизаций. Итак, Волх, обернувшийся Финистом–Ясным Соколом, прилетает в Ирий. Если бы он склевал яблочко, то стал бы Владыкой Вселенной, но он так влюбился в сладко поющую Лелю, дочь Лады, что стал ходить тайно к ней в гости. Кто не узнает легенду об Адаме, Еве и Змее, который уговорил Еву надкусить цельность Яблока Рая? Сестры Лели–любви, Жива и Марена — это рождение чувства любви между мужчиной и женщиной, как одной парой в большей степени, чем любовь человеческая, это, в свою очередь, породило страдания и поиски этой единственной (сказка о Финисте — Ясном Соколе). Чары Змеи Параскеи сняла любовью Леля, и после свадьбы стал Волх служить Всевышнему, и охранять врата в Ирий.
Итак, мы узнаем, что прекрасный человек, живший когда–то на Земле, пошел путем ошибок, и плохие качества, которые он сам же и породил, стали его врагом — Змеем. В одних людях больше от мудрого Волха, в других мы увидим эту вековечную борьбу.
Русские легенды, сказания, былины несут учение о Яви в Природе. В народе говорили, что человеческие свойства зависят от преобладания какой–нибудь из восьми частей состава его тела. От Земли тело — тот человек темен и неговорлив; от моря — кровь в человеке и человек тот прохладен; от огня — жар: тот человек сердит; от камня кость: тот человек скуп, немилостлив; от Солнца очи: тот человек богатыреват и бесстрашен; от ветра дыхание: тот человек легкоумен; от облака мысль: тот человек похотлив; от света — свет: тот человек свят, не мыслит земного, но мыслит небесное.
С чужими нравами на Русь пришли Нелада, Сварица, Ревнивица с Желей Сваритися (укр.) — это ссориться, ругаться, вариться, кипеть. Сварга — это ссора. От самого Бога Сварога люди сварку родили, вот и плачут Небеса! Женщины родили такое в своих наваждениях — невеях, вот и пьют мужчины горькую, бьются с отчаяния. «Як приде Свариця, спаси, Небеса Чариця!» «В домi Свариця — гiрна паляница (хлеб)!» «Худо тому, у кого жена большая в дому», — пословицы, говорящие о времени, когда женщина управлять стала. А на Святой Руси, в краях нашей Святой Ясуни женщина была Ладой, любовью своею лелеяла мир вокруг себя!
Змей, Кащей — это те образы, которые ведут человека к смерти, которая пожирает людской род многоядными губами: то похищает душу, как вор, схватывая ее острыми когтями — это захватничество, жадность, равнодушие к людям. Это беспощадность и жестокость, хитрость ловчего, захватывающего душу соблазнами, подменой ценностей усыпленному сознанию, это несамостоятельность, лень в претворении задуманного, страх, равнодушие, когда кто–то страдает. Смерть — это все накопленные плохие качества против других людей. Всё копится в теле человека, ломает, гнет его, давит и уводит от света. В наших народных повествованиях такая жизнь человека сравнивается с огромной силой против людей. Пользуясь равнодушно чужим трудом, люди убивают друг друга, и таких людей повествования называют Аника–воин. Иногда мы спрашиваем: «как ты думаешь, как поступить?» — «А ни как!», — отвечает нерадивый. Жил–был Аника–воин. Жил не двадцать лет с годом, пил — ел, силой похвалялся, разорял торги и базары, побивал (побеждал) купцов и высокий люд, и простых людей.
Любовью своею пробуждает спящего Финиста–Ясного Сокола нежноголосая Леля. Слезами горючими побеждает любимая дочь Сварога нерадения и горькие помышления на Земле.
Самые великие герои русского эпоса Перун, Даждьбог, Добрыня, Илья Муромец, Иван–царевич, Иван–корович, Никита Кожемяка сражаются с огненным летучим Змеем, с Кащеем, с Дивом, со зверем, Огненным царем. И былины через века побуждали в человеке вопросы: «Что же это за явление такое в жизни человека? Откуда у них несметные богатства, способность изменять свой страшный облик и превращаться в прекрасного, обаятельного с виду юношу, который волнует сердца прекрасных жен и дев, пробуждает в них томительные чувства? Как проникли они в тайны зелейных трав, где взяли силищу, которая беду приносит нашему народу, сжигает всё живое, уносит наших жен и дев?»
Сколько столетий из уст в уста рассказывается постоянная быль о чудище–Змее, который прилетает из пещер, которые неизвестно в каких горах. Спит сознание народа, и ложь летит по Небу Змеем. Подлетит к той сторонушке, где привиделась ему красавица и прямиком к крыше дома: рассыплется над трубой в мелкие искорки, встанет–обернется добрым молодцем — ни в сказке сказать, ни пером описать красоты его. Заведет с любушкой речи сладкие, начнет сожигать огнем–пламенем своих глаз змеиных сердечко её разгарчивое: склонять на любовь словом не надо — сама на плечо, доверчивая по природе своей, прильнет, на шею кинется девица красная. И рождались от такой любви по Руси двенадцать змеенышей, и не видели этого спящие красавицы, кормили своею грудью, вспаивали силу грозную на своей же Матери–Земле.
Народ в преданиях и поверьях сопоставляет скользящих по Земле змей с явлением молнии, с быстро мелькающими в небесном пространстве светлыми пламенными полосами: «Падающие, рассыпающиеся искрами, падучие метеориты и звёзды предания народов считают за змеев. Об этом говорят и летописи древних веков. 1028 год: «Знамение явися змеево на небесах, яко видети всей земле»; 1091 год:
«Спаде привелик змий на небеси — ужасошася вси людъе»; 1144 год: «Бысть знамение за Днепром в Киевской волости: летящю по небеси, i летящю по небеси до Земля яко кругу огнену и остася по следу его знамение в образе змия великого, и стоя по небу с час днев и разидеся»; 1556 год: «Бысть знамение — того места, где звезда была на небеси, явися яко змей образом, без главы стояше... ино яко хобот хвост сбираше, и бысть яко бочка и спаде на землю огнем, и быть яко дым по земли»; 1692 год: «Явися, яки звезда великая и покатись по небу скоростию, яко молния, и небу раздвоитися, и протяжеся по небу яко змей, голово во огни и хобот — и стояло полчаса». Можно ещё приводить ряд свидетельств о подобных явлениях, с которыми ученые отождествляют самые мощные знаменательные сдвиги в обществе, просмотрена также цикличность этих явлений. Мы видим след познаний у нашего народа о жизни других миров. Или это один Мир, который народ не разделял в сознании на «мое» и «чужое»?
Народ отождествляет грозовую тучу со Змеем: он летит по поднебесью в виде огненного шара и рассыпается искрами, как «горячее железо», которое куют молотом. В народных сказаниях змей изображается великаном — чудовищем, за которым — те же страсти, что бывают у людей. Огненного змея народ называл летучим. Он то летит о шести крылах, то на двенадцатикрылом коне с шипом выше лесу стоячего, ниже облака ходячего. Конь его «как бы лютый зверь, из хайлища пламень пышет, из ушей дым столбом». Шум грозовой бури сравнивается с шипом змея, он поднимает страшный свист и шип, голос его подобен завыванию вихрей. От свиста Соловья–разбойника люди, князья падали, простой люд умирал.
Засвистал как Соловей тут по–соловьему,
Закричал Разбойник по–звериному —
Маковки на теремах покривились,
А околенки во теремах рассыпались.
От него, от посвиста соловьего,
А что есть–то людушек — так все мертвы лежат.
Выезжает Змей на славном богатырском коне, на плече сидит у него ворон. О Тугарине Змеевиче народ в сказке говорит, что он был велик в вышину трех сажен, промеж глаз — калена стрела, пожирал он и выпивал бочки вина и множество коров. Чудовище это о трех, о шести, о двенадцати головах с огромными зловонными пастями, оборачивается в различные живые олицетворения.
Змеи живут внутри гор или каменных пещер и скрывают в них похищенных дев. Добрыня приплыл в пещеры, отвалил камень, перешиб всех змеевых детенышей и сразился со Змеем.
Все выше сказанное подтверждает мысль народа о том, что облака, «облици» — это мысли людей, и есть те, которые несут положительный заряд, а есть отрицательный — происходит борьба. Мысли людей несутся ветрами, бурями, вихрями и ураганами. Горыня повергает целые горы — это облака мыслей — Дев. Вспомним, что древнейшее название воды — роса, а берега — гора. Женщину называли берегиня, а это тождественно с более древним названием, встречающимся в былинах: баба–алатырка (от алатырь) и баба–горынинка. Отсюда понятно, почему богатырю, сразившему многоголовое чудовище, приходится сражаться с его женами, дочерьми, матерями — они превращаются то в легкокрылого коня, то в гончую собаку. Дождевые потоки, проливающиеся молоком небесной коровы, сверкающая молния бьет неотразимым ударом богатыря коровьего сына Ивана. Он сражается с духами жен и сестер Змея, превращающихся одна золотою кроваткою — сном сознания, другая деревом с золотыми и серебряными облаками — соблазнами людей, третья криницею — ратием знаний, вином. Умный Иван — коровий сын рубит мечом и кровать, и дерево, и криницу, а из них кровь брызжет. Спят сладко люди, живут по неизменным законам стяжательства корней своего родового дерева, пьют не чистую водицу, вино, а кровь человеческую, но снова и снова выезжает на борьбу со злом былинный богатырь Добрыня — Даждьбог — добрый, славный русский Бог. Былина — это то, что было, то, что есть.
У змея стреловидное жало и острый огненный язык. Имя змея — Горыныч. Горынище от гора, т.е. сын горы, сын тучи, рождающей в себе молнии, т.е. силы земных страстей, вспучиваются до Небес, и нарушают тем самым сущность вещего в Природе, затрудняют ход мыслей, путь добру, истине.
В былине «Добрыня и Змей» народ ведёт сказ о Даждьбоге — доброте народной и чужих знаниях. Мать–Природа просила сына не трогать змеевых детенышей на горе сорочинской, не выручать полонов да русских, не купаться в Пучай–реке, предупреждала, что она свирепая, средняя струйка огнем сечет. Но Добрыня своей матушки не слушался; искупался и стал говорить на все предупреждения Матушки:
А Пучай–река — она кротка–смирна,
Она будто лужа–то дождевая!
Но налетел Змей Горыныч о двенадцати хоботах. Это умерщвленное состояние Природы, скованное сеткой двенадцати месяцев, зависимостью от социальных явлений, различных догм, якобы непременных и навечно данных. Но Добрыня нырнул в реку — а плавать горазд был. Нет у Добрыни коня — идеи, нет платьев цветных — облачения мыслями, но лежит пухов колпак — это разум, знания легкие.
«Но насыпал тот колпак да земли греческой,
По весу тот колпак да в целых три пуда».
С греческой земли привнесена на Русь идея жертвенности — нерусская идея. Но, как на Руси говорят: «Тем же концом по тому же самому месту».
«Как ухватил он колпак да земли греческой,
Он шибнет во Змею да во проклятую.»
Религии черпают силы в Природе. Оставляя след в книгах, передают знания следующим поколениям. Захватывающая сила так велика, что человек верит ей, но старится в житейских неурядицах, и умирает, т.к. разделил себя на тело и душу.
В те поры Тугарин взвился и вон ушел,
Садился на своего добра коня,
Поднялся на бумажных крыльях
По поднебесью летать.
Но:
Дает Бог тучу с градом–дождя,
Замочило Тугарину крылья бумажные,
Падает Тугарин, как собака, на сыру Землю...
В древней былине «Добрыня купался» расставлены ведающими людьми глубочайшие знания. В былине рассказывалось о том, что обольстил Змей, полюбившуюся самому Добрыне, Марину Игнатьевну. Но не пришлось Змею посмеяться над Добрынюшкой.
Судя по образному видению происходящего во многие века, можно сказать, что былина эта очень древняя и сказана ведающей личностью, чтобы мысль, сохранив актуальность, прошла сквозь века. Эта былина во многих вариантах говорит о том же: гулявший с дружиною Добрыня вошел в Израй–реку, поплыл Добрынюшка за первую струю, захотелось молодцу и за другую струю, а две–то струи переплыл, а третья струя подхватила молодца, унесла в пещеры белокаменны». Не поостерегся молодец, не внял словам своей матушки, предсказавшей ему это. И видит: «Ни отколь взялся тут лютый зверь, налетел на Добрынюшку Никитича, а сам то говорит, Горынчище, а сам он, Змей, приговаривает: «А стары люди прочили, что быть Змею убитому от молодца Добрынюшки Никитича, а ныне Добрыня у меня сам в руках!» Хотел налететь, да не соизмерил расстояние и пролетел мимо Никитича. «А и стали его ноги резвые, а молода Добрынюшки Никитьевича, а грабится он к желту песку, а выбежал доброй молодец, а молодой Добрынюшка Никитич–млад, нагреб он шляпку песку желтого. Налетел Змей, хочет Добрыню спалить, хоботом зашибить. Да не тут–то было — не вышло по змееву хотению:
На то–то Добрынюшка не робок был,
Бросает шляпу земли греческой
С теми пески желтыми
Ко лютому Змею–Горынчищу:
Глаза запорошил и два хобота ушиб,
Упал Змей–Горынчище
Во ту во матушку во Израй–реку;
Когда ли Змею исправляется,
В то время и во тот же час
Схватил Добрыня дубину
Тут убил до смерти;
А вытащил Змея на берег,
Его повесил на осину на горькую:
— Сушися ты, Змей–Горынчище!..
Добрыня был Даждьбогом. Шляпа — это от земли чужой знания, нахлобучка на разум. Золотой песок — золото, богатство.
А теперь ревет он уже в микрофоны зычным голосом — дрожит от рева этого лес–дубравушка, бьет хвостом он по сырой Земле — тем, что за ним века тянется. И реки–реченьки, речи людские из берегов выступают, слезы людские нивы затопляют и не видит народ, где нивы, которые пахать, засевать надо; от язвительного дыхания сохнет все живое: трава–мурава вянет, лист с дерев валится. Листья на деревьях жизни — это знания. Не востребованы истинные знания, но худо от этого только тем, кто думает, что без них проживет.
Не пересказать всех былин русских об этой борьбе. Их читать надо, и обязательно в чистом переложении, которое сделали исследователи прошлого века, приняв их, как душу, из уст сказителей. В них заложена мысль, образы. Читающий будет видеть эти образы, как на экране — такая сила в них! И поймет их каждый по сути своей, по крови, текущей в жилах–реченьках. Открываться будет и глубина веков, и недавняя давнина, и теперешний день, и будущее. Земля у нас одна единая неразделимая, а силы её уходили на «закрут» — на свертывание. Современные издатели выпускают переложения, в которых обрублены основные образы, и Древо Жизни как без ветвей стоит — поди пойми, какого оно рода–племени.
Как суть нечеловеческого в русских народных сказках представлен Змей в своем сыновьем состоянии под именем Кощея Бессмертного. Это тот же скупой хранитель сокровищ, похититель красавиц. В старославянском языке слово «кощь, кошть» употребляется в значении «сухой, тощий» и стоит близко к слову кость, как прилагательное к существительному, глагол «окостенеть» употребляется в смысле застыть, оцепенеть, стать твердым. Очевидно, слово Кощей употреблялось ещё большего застывания опустившегося в материю духа, а потом, как имя сути, иссушающей влагу жизни. Кощеем народ называет старых, некрасивых скряг, иссохшихся от скупости, дрожащих над своими самогудами, которые доводят до смерти тех, кто их слушает. Это нездоровые идеи, иссушающие разум доверчивых многие века. Когда кто–то в потере человеческих достоинств преступает жизненные священные традиции, о нем говорят «кощунствует».
Как и Змей, Кощей чует сильномогучий «русский дух», стяжает на нём. В Русских ведах птица вещая Гамаюн рассказывает, что Кащей Виевич, сын подземного царя, у которого такие вии — веки, что не видит он света божьего. Он соблазнил Марену — жену Даждьбога предать мужа: «Полетим, дорогая кукушечка, в золотое царство Кащеево! Там совьем мы, кукушечка, по гнездышку и устелим его черным бархатом, и украсим его чистым золотом! Говорил Маренушке: За тебя я, Маренушка, сватался, ты должна была быть моею! Ты пойди за Кащея замуж! Моя матушка — Мать Сыра Земля, а мой батюшка Вий — подземный князь, сын великого Змея Черного! А Даждьбог — внебрачный Перуна сын от Роси — всего лишь русалки! Лишь со мною ты станешь царицею, а не с Тарханом, сыном Перуна.»
Предала Марена Даждьбога — толкнула его в колодец глубокий, опоив сначала вином. Сам Перун спасал Даждьбога, весть о смерти которого приносил горячий конь, оживлял его из камня горючего. Смерть–Марена поила Даждьбога хмельным вином, просила Кащея отсечь ему голову. «... Тут сходила Маренушка в кузницу и сковала она пять железных гвоздей, поднимала Даждьбога за пазухи, приносила к скалам Кавказским. И распяла на скалах Бога. И забила в ногу железный гвоздь, а в другую вбила она другой, в руки белые вбила она по гвоздю, а последний гвоздь она обронила. И в лицо ударила молотом — он облился горячей кровью.»
Сколько наших парней погибли за чужие земли и сотни лет назад, и в прошлом веке, и в конце этого?! Руки, ноги покорно выполняют приказы, потому что по разуму были наковальней чужеродных знаний, дурманили голову похотью захвата!
Жизнь и Смерть — родные сестры, дочери матери Земли. И просила Жива Лебедь самого великого Рода Сварога полететь белой лебедью в царство темное погостить у родной сестры. «Дал прощенье Сварог Живе–Лебеди. Полетела Жива к Кавказским горам — погостила она у сестрицы. Стала Лебедью белой погуливать — и увидела Бога распятого, молодого Тарха Перуновича.
И сказала ему Лебедь белая:
— Молодой Даждьбог сын Перунович! Ты возьмёшь ли меня в замужество? Я спасу тебя от сестрицы — напрасной Смерти!
И сказал Даждьбог сын Перунович:
— Я возьму тебя замуж, Лебедушка, Жива — дочь Сварога Небесного!
И тогда Свароговна Лебедью полетела в небесную кузницу, доставала клещи железные, отдирала клещами железными от скалы Даждьбога могучего.
Уносила Даждьбога Лебедушка далеко из темного царства по Ренейским горам в светлый Ирий. Оживляла Даждьбога живой водой и лечила раны кровавые.
Потом Русские веды рассыпались по всем сторонам и сторонкам бескрайней Русской Земли, и речь о Кощее наполнялась предметным смыслом в жизни конкретных людей, мудро понимавших, что их жизнь — модель всеобщей жизни на Земле.
Кощей — очевидно, более позднее порождение, так как с ним борется не былинный, а сказочный герой. Кощей — ядун в сказках назывался бессмертным, но слово кощь употреблялось и в смысле пленник, и в сказках он часто висит на двенадцати цепях зависимости — это человек сам себя пленяет и оказывается взаперти. Если у человека мало здравых начал, то, испив бочки живой воды, делает несправедливое. Но борьба идёт и в самом человеке и между всеми людьми, и эта зависимость однозначна для всех на Земле. Пока есть больные люди, не может быть здоров ни один человек, и пока хоть один останется больным, будут в зависимости от его больных начал все земляне.
В Кощее — все плохое смертное в человеке, как виде. Чтобы стать царевичем, нужно найти свои природные начала, свою Красу ненаглядную. А для этого и клубки тайных знаний размотать, и отпустить из души все плохие качества, не видеть в людях зверей: ты из врага сделай друга, он станет помощником. Царевич встретил Медведя, селезня, щуку, зайца, и всех понял с их заботами, за то и они ему помогли. На острове стоит Дуб — это знакомое нам дерево Перуна, на нём сундук (сунь туда). Это облако сказочных слов — кладезь знаний, чудные превращения — осенение человека, выход из зависимого состояния. Казалось бы на кончике иглы конец того, что пленяет красоту человеческой Природы, его солнечную целостность, но сколько побед нужно над собой одержать?
Во многих сказках народа речь идет не только о том, что хитрый зверь, Змей или Кощей, насильно увозят прекрасную царевну, но и о природной измене — человеческая природа больна ленью, стяжательством, самодовольством. Сильномогучий прекрасный богатырь царевич поселяется со своей матерью, сестрою или женою в великих горах, где множество самоцветов, но женщина или дева влюбляется в Горыныча или огненного царя — целостность человека теряют себя. Царевичу приходится вступать в схватку со всякими плохими качествами, разыскивая снадобье для изменщицы. Смерть Кощея по сказочным преданиям находится там же, где и любовь заколдованной красавицы, временно охладевшей к тому, кто является первородной частью её «я».
Эти двенадцать качеств характеров людей главенствовали то один, то другой в разных людях, философиях и вероучениях, носились над людьми, забирали в свои пещеры, съедали Дев, Диво–Природу — всё, что удивляет сердечностью, чистотой, ясностью разума, любовью, добротой, скромностью, талантом и простотой — самой жизнью. Красота рода человеческого утрачена временно, околдована она отравленным яблоком, отвернута от своих первородных начал. С поцелуем невесты — Природы это колдовство разрушается, и побеждает любовь, преданность и верность. Животворную мысль народ несёт в веках, глядя в глубину энергоемких начал в Природе, в людях! И в каждой сказке царевич он же Перун помогает зверям, а они приходят на выручку.
Белорусская сказка «Пор Ивана Дергана» ведёт по–своему этот же сказ о зависимости человека от еды, которая ведет к смерти, но сказка тоже предлагает выход. Она перекликается с песней Гамаюна из вед о том, как Месяц украл у Хорса его дивную Зарю, или со сказкой про Катигорошка, который украл Зарю, Морскую царевну — Солнцеву невесту. Кощей заставил Ивана привезти ему Морскую царевну. На берегу моря росли красные кусты, она каждое утро выплывала под Солнышко, и пела. Когда она пела песни, море колыхалось. Взял Иван повозку, уставил её яствами, и привёз на берег. Два утра выходила царевна из моря, но боялась, что кто–то хочет изловить её, а на третий всё же попробовала яств, а Иван и схватил её. Полюбили они друг друга, и пришли к Кощею. Выведала царевна у Кощея, что смерть его на острове в море. На острове том дуб стоит огромный, под тем дубом сундук огромный, в сундуке заяц, в зайце — утка, в утке — яйцо, в яйце — его смерть.
Доплыл Иван до острова, вырвал дуб с корнем, и помогли ему собака, орел, щука, которых он спас, зайца поймать, утку, яйцо выловить в море. Разбил Иван яйцо о лоб Кощея, вышел во двор, свистнул коня богатырским посвистом, и подлетел к нему конь. Сели на него Иван с морской царевною, и поехали. Стали они жить–поживать, и добра наживать. В древнем русском языке «дупля» — это задница. Жизнь — это Вселенское Древо, Мировое Древо. Человек положил в рот ягодку и то, что от неё осталось — выйти должно. Так появилось в Дубе, в добром бытие Перуна–богатыря дупло — дупля. О том же и Веды русские баят, гомонят.
Религии, а это все уставы и законы, науки и учения, неживые партии, на Земле — это Святогор. В русских ведах говорится о том, что Святогора родил Вий, князь подземный — от рождения его потряслась Земля, вся поднебесная. Мать–Земля еле носит детинушку. Святогор так тяжек и велик, что только горы его могут удержать. Тому Святогору Виевичу сам Сварог небесного коня сотворил. В некоторых вариантах былины упоминается о том, что отец его «темный», т.е. слепой, значит, Природа не освятила его появление Святым Духом.
В былине «Святогор–богатырь» ведётся, что высоки на Руси Святые горы, глубоки их ущелья, страшны пропасти. Ни березка, ни сосна, ни дуб, ни зелёная трава не растет там.
Ездит старый по Святым горам.
Тут колебается Мать–сыра Земля,
Тут шатаются темны лесушки,
Выливаются быстры реченьки.
Ростом богатырь выше тёмного леса. Головой облака подпирает, горы под ним шатаются... Тяжко Святогору от своей силы, рад бы силу на труд приложить, да за что рукой не возьмется, все в крошки рассыпается. Стал бы он горы ворочать — да никому это не надобно — всё это старое историческое.
Гнет тоска его голову, хотел бы он найти тягу земную, в Небо кольцо вколотить, привязать к кольцу цепь железную, и притянуть Небо к Земле, чтобы повернуть Землю краем вверх, Небо с Землей смешать — поистратить немного своей силушки.
Но живой человек идёт впереди, сумочку с плеча на плечо перебрасывает, а Святогор едет, скачет — не догонит. Хотел с ношей его познакомиться и догнал. Попробовал — с места не сдвинул. А мужик подзадоривает: подними да побегай с ношей моей по полю. Ухватил Святогор сумочку — по колено в Землю ушел, по лицу не пот, а кровь течет. А это вся тяга земная, и несет её Микула Селянинович — Ни–Кола.
В ином варианте Святогор не смог опять же сдвинуть и на перст суму, на которую наехал в степи:
«Много годов я по свету езживал
А эдакого чуда не наезживал,
Такого дива не видывал:
Маленькая сумочка переметная
Не стряхнется, не сворохнется, не подымется.»
Религии, законы и уставы не сдвинули с места жизнь оратая, пахаря, труженика. Идёт она своим чередом.
Слезает Святогор с добра коня,
Ухватил он сумочку обема руками,
Поднял сумочку повыше колен –
И по колена Святогор в землю угряз,
А по белу лицу не слезы, а кровь течет,
Где Святогор увяз, тут и встать не мог,
Тут ему было и кончение.
Но способен Святогор — Святые горы древних и новых знаний народов, мудрая легкость, спасти Природу. Былина ведает о том, что кузнец нагадал спасти ему девицу, спящую тридцать лет в кожаной коросте. Разрубит эту коросту богатырь своим мечом и уедет, а дева проснется и пойдёт по свету, по морю торговать, счастья искать. Найдёт Святогор красавицу, слухи о красоте которой по всей Руси идут, и полюбится она богатырю. Бросит девушка торговать и заживут они со Святогором на Святых горах.
Много веков гуляет по Руси, и по землям единокровных с нею славянских племен, Змей, в сказках и былинах. Это сказочное чудище, хотя волею Небес и лишено крыльев, но все же может взлететь выше облака и дышит огнем–пламенем. По мнению китайцев, дракон держит в плену орошающие Землю дожди. Желтолицые сыны Неба, отдавая дань гению змеиного зла, совершенно искренне считают, что таким образом порождают добро. Если в Китае изображения огромных драконов вьются в Небеса, то на древнерусских иконах Победоносец держит его прижатого к Земле копьем. Змей Горыныч и подобные чудища свойственны сказаниям всех народов, и вышли они из одного источника. Но в духе народа–пахаря Руси нет и следа почитания, ублажения. Русь видела в нём не предмет поклонения, а относилась, как к низшему, умному существу, достигшему могущества стяжательством на знаниях, на захвате добра тех, кто определил богатство своего окружения глубокими знаниями о Природности процессов. Итак, видя, как вырастает то три, то шесть, а потом и девять, двенадцать голов у этого чудища, при помощи лукавейшей премудрости рвущегося от Земных пределов к Небесным нивам, устроившего гнездо своё на самой высокой горе — на вершине власти, выступали за народ наши лучшие сыновья Матери–Земли. Они разили мечом своим — знаниями огнедышащего, спаляющего суть души русской, Змея! Для русского Святого Духа нет ничего невыполнимого. Перед высокой силою духа, одушевленной неугасимым пламенем любви к вскормившей–вспоившей родной Земле богатырей, в позорном бессилии вспоенном на чужом молоке, ворожье извивающееся племя залегает ещё на путях–дорогах, облетает города православные. Требует дань дочерьми, женами, тащит их в свое логово на поругание Змей Тугарин, Тугаринов Змеевич, Змеищ–Горыныч. Но меркнет гадкое пламя лютого перед светом поднимающихся, просыпающихся, горящих действенной верою сердец. Всё столь явно, столь обнажено, что объяснений уже не требуется: открой глаза, определись, если ты росич!
«Сказка быль, да в ней намек — добрым молодцам урок».
Учитель Иванов говорил, что нет злых людей, есть больные люди. Помочь можно всем, многим, если в себе сохранишь божественные начала: сердечность, разум, из своего ума отпустить зверей — перестать с кем–либо драться. Как будешь относиться к людям, так рано или поздно, они к тебе и обернутся, умей лишь опознать качества — кто есть кто, и тогда в теле заблистают дивные золотистые молнии.
Очистившись шумно льющимися потоками, пробудится от очарованного сна царевна, унесутся тучи, вихрями разорвутся на части плохие качества Природы, и рассеянные по Земле части тела — качества человеческой души будут собраны и опрочнены живою водою, а восходящие пары, испарины выздоравливающей Земли, поднимаясь к Небу, будут очищаться в светлых покровах Рода. Народ через былины и сказки учит нас, что наш славянский Перун разит снова и снова тучи, сгущающиеся над нашими головами, раскрывая без устали перед нами благотворный свет Небес, терпеливо ожидая, что мы обратим свои взоры к Небу, к его началам, струящимся в нашем теле. Народ учит, что не в мече из железа победа, а в мысли — стреле, мысли, разящей, как меч, голову Змея — порочные знания, обман, блеск, за которыми кровь, смерть. Этот искуситель — мозг наплодил ложные знания, нездоровые науки, законы, стяжает на богатстве разума, талантов, его жена закрыла грязной пеленой истинный свет Неба, спрятав разумный ясный свет звезд.
В каждом человеке есть то, что может помочь ему стать настоящей звездой, но есть многие люди, которые мишурой создают её видимость и сгорают, увлекая за собой своих обманутых последователей. Здоровые же видят, что это не звезда, а падающий огненный змей, стоят на своем, порой жертвуя жизнью, счастьем. Сколько было на Земле завоевателей, различных учений, философий, увлекших миллионы людей за иллюзией богатства, какие драгоценные короны носили они, какие венцы! Но грозы обновлений, очищающие ливни прочищали в сознании людей солнечный лик Бога.
В наших преданиях говорится, что есть главный Змей — царь, украшенный чудною короною. У многих народов передается из уст в уста мечта завладеть короною и языком Змея из бриллианта. Кто достанет этот камень, тот станет счастливым. В средние века эти предания породили мысль о философском камне, обладающем силою превращать всё в золото, увеличивать продолжительность жизни, т. е. люди пытались отыскать тайны Природы. Сколько ошибок, сколько поисков и жертв, сколько ложных учений увлекли людей в мираж, навь, театр.
В этом звере его мощная сила была столь привлекательна для тех, кто власти хотел над миром. Царь Алексей Михайлович, по свидетельству дворцовых книг 1655 года, желая иметь рог «матери всем зверям», предлагал заплатить десять тысяч рублей соболями и мягкой рухлядью, чтобы получить помощь в болезнях, уверенность во всех предпринимательствах и цветущее здоровье на большое долголетие. «Длиною этот рог до шести пядей и светел, как светло» — ведали о нём современники Тишайшего царя.
Сколь же люди дошли до пороков, что беспредельная упрямая сила мысли, разрушающая целые царства, народы, выдвинула энергетический рог на лбу у лидеров такого движения. Некоторым людям он виден был, как сгусток энергии, пробивающий все живые обереги. Вся сила сильнющая была направлена на захват. Такой победе завидовали те, кто сам имел этот рог, но только меньшей мощности.
Индрик Зверь, о котором говорят издревле — лютый царь всех зверей на Земле. Он родил Волха, насильно овладев Землей–Ладой. Об этом начале всех плохих начал в человеке, у которого вырос рог упрямства лютой силы, обманывающей человека, говорит Учитель Иванов.
«... А природа и правда наградила их (людей) сама собою и чувства вложила свои и чувства и силы и разум свой отдала. Это правда люди были такие в Природе. А человек — это был змей хитрее от всех зверей. Он много думал как говорить поступить с людьми. Он имел тоже два глаза. Он и похож на людей только у него глаза завистливые — вперед ничего на пропускать из людей потому что они красивые были да при том добрые добродетельства через чур в них. Он тогда и придумал сам себе создать небо Человек — змей! Здесь творится небо. Инстинкт жизни жажда воды одержали верх над всеми остальными идеями» (из притчи Учителя П.К. Иванова «Человек — змей»).
Рогом своим этот зверь сотрясает Землю, вызывая страстями своими землетрясения, высушивает жадным огненным дыханием своим реки, поля, сжигает растения. Некоторые народы молят его о ниспослании жалостей: напоить Землю водой, вернуть её в реки и водоемы, т.е. признают плохое, как постоянство. Этот собирательный, мыслительный энергообраз люди сами же и плодят и подпитывают своим признанием и мыслями о нём, картинками, игрушками, фильмами и прочими материализованными воплощениями. Змей, как пресмыкающее, жалящее человека ему в след в пяту, не уживается со здоровыми силами Природы Руси. На русском приволье–просторе, водятся всего две небольшие ядовитые змейки: гадюка и её родная сестра медянка. Безвредный уж сродни, только по виду, этому роду, а нравом совсем на иной склад: спокойный, уживчивый, даже добрый по–своему: пахари свидетельствуют, что косарей стережет от змей. Простонародье приписывает ему даже подвиг: мышь прогрызла Ноев ковчег, а уж собою дыру заткнул. «Не присмотришь, так и ужа от змеи не отличишь, — не то, что доброго человека от злого!» — говорят про неразборчивых людей. И впрямь, если повнимательнее будем сами относиться к своему окружению, детей учить, начиная не с ботаники, затем биологии, идя от червей, а поднимем подачу знаний до уровня знакомства с Природой человека и его окружения, то и мир животных при изучении его в школе не останется за бортом журнальных отметок и не обидим ужа с «золотыми ушками» — успеем отличить от черноспинной, с зубчатой пестриной по спине, гадюки и с медяным отливом её сестры. Это о них в народе говорят: «нет хуже гадины, как змей–гадюк!», «Гадюку завидишь — глаза навек изгадишь!», «Не гадюке бы поганой Матушку–Землю сквернить!», «Завелась гадюка — весь лес нечистью пропах!» Народная мудрость опять делает нам подарок–подсказку, напоминание о Природе, о состоянии, определяющей сути человека в ней: есть змеи в лесу — есть яд в людях! Поэтому и живут сравнения с клеветником, лживым человеком, злой женой, недобрыми сватьями. Змея является олицетворением всего нечистого, всего лукавого, злого, вредоносного, возбуждающего отвращение, смешанное с ужасом. «Змея умирает, а всё зелье хватает!» — говорит народ о ненасытных, жадных до неправедной наживы людях. О лукавых: «Сколько змею ни держать, а беды от неё ждать!», о черной неблагодарности: «Выкормил змейку на шейку!», «Отогрел змею за пазухой!» Виден и льстец притворщик: «Льстец под словами — змей под цветами!», «...Глядит, что змея из–за пазухи!» — обмолвилась народная Русь про глядящего исподлобья или с прищуром не в меру подозрительного, недоверчивого человека. Нет на Руси для открытого глубокого сердца ничего хуже клеветы на Свете Божьем: «Клевета–змея из–под куста укусит!» — вырвалось гневное слово. «Клеветник змеёй лютой извивается!» , «У клеветы больше нет ничего для чистой души, чем клевета — больней она жала змеиного, ранит она, порой, смертельно», «Змею завидишь — обойдешь, клевету услышишь — не уйдешь!» Метки изречения и по другим случаям: «Лучше жить со змеей, чем со злою женой!» «Сваха лукавая — змея семиглавая!» «Недобрый сват — змее родной брат». Сейчас словом «сват» называют многие негативные понятия, когда люди кого–либо или что–либо рекомендуют друг другу, и попадаются на удочку своей же неразборчивости в людях, а ведь это слово «свет». Народ очень даже глубоко разбирался в энергетических явлениях, в движении потоков, их окрасе в зависимости от нравственно–душевного состояния. Так что не стихийное воображение рисовало образы, а абсолютное видение глубинных процессов, когда змею называл народ то стоящим «под горой вороным конем», которого ни за гриву взять, ни погладить, то «куском железа», то тем, что «по Земле ползет, а к себе не подпускает». Противоестественно это Природе: она родила Землю с людьми, люди — её дети, т.е. она сама, а на Земле рождается противоестественное её сути любви, лелеяния. Загадки подтверждают эту мысль: «Среди леса–леса лежит шмат железа, ни взять, ни поднять, ни на воз положить!» «Под мостом, под яростом лежит кафтан с яростью; кто до него дотронется — тот кровью омоется!» Загадка её «из куста шипулей, за ногу типулей». Живут и загадки о змее, представленные в нескольких лицах, например, змея и ружьё:
«Ползло зло (змея) и зло схватило (ружье) да злом злу жизнь прекратил!» «В стародавние времена, — гласит одно стародавнее предание, — появилось на Руси всякого гада ползучего: кишмя кишели — ни проходу, ни проезду от их змеиной лихости не было. Давно это пошло, лютовал змеиный род на Руси, нагонял страхи; да послал Бог доброго человека знающего, ведающего и заклял он их единым словом на веки вечные молитвами «за умерщвление чувственных змеев». Знает народ и травку, боль от укуса утоляющую. Но ещё пуще трав молитвы, завещанные пращурами, пронесенные в тайне шепотом людьми ведающими. И подтверждением того, что суть мира нашего окружения — это мысли–образы людей, резонансные отношения с плохим в людях, плохие слова, может служить древний заговор «Змия Македонница»: «Зачем ты, Змия Македонница, всем змиям старшая и большая, делаешь такие изъяны, кусаешь добрых людей? Собери ты своих теток и дядей, сестер и братьев, всех родных и чужих, вынь свое жало из тела дитя Божьего (имя рек). А если идет на тебя туча грозная, каменьем побьет, молнией пожжет, от грозной тучи ты никуда не укроешься: ни под Землею, ни под межою, ни в поле, ни под колодою, ни в траве, ни в сырых борах, ни в темных лесах, ни в сырых оврагах, ни в ямах, ни в дубах, ни в норах. Cниму я с тебя двенадцать шкур с разными шкурами, сожгу самою тебя, развею по чистому полю. Слово моё не пройдет ни в век, ни во век!» В этом заговоре мы видим Перуна, слышим громы грозные.
Завещали ведающие книги заговоры от укусов змеи и было властно старинное русское слово над ядом змеиным. Но ещё большая сила и значимость этих заговоров во всей их великой правде открывается, благодаря современным знаниям. Люди еще будут их прочитывать, согласно своему разумению, и узнавать великую мудрость, вселенские знания наших пращуров. «На море, на Окияне, на острове Буяне стоит дуб ни наг, ни одет: под тем дубом стоит липовый куст; под тем липовым кустом лежит златой камень; на том камне лежит руно черное, на том руне лежит инорокая змия Гарафена. Ты, змея Гарафена, возьми свое жало из дитя Божьего (имя рек), отбери ты от него недуги. А коли ты не возьмешь свое жало, не отберешь недуги, ино я вижу два ножа булатные, отрежу я у змеи Гарафены жало, положу в три сундука железные, запру на два замка немецкие. Ключ небесный, земной замок. С этого часу с полудня, с получасу да будет бездыханная всякая гадюка и ужаленная, и в неужаления! А вы, змеи и змийцы, ужи и ужицы, медяницы и сарачицы — бегите прочь от дитя Божьего (имя рек) по сей век, по сей час! Слово моё крепко!»
Этот заговор идёт из глубины веков и мало видоизменился, благодаря пониманию тех, кто передавал его из уст в уста. Мысль, заложенная в нем, много объемнее, чем помощь в одном конкретном случае. Подобные древние заговоры помогают глубже понять ход истории на Земле вообще. Он приведен для понимания того, как необходимо не усиливать плохое вне себя, а усиливать добро, которое течёт в наших жилах, избавляя свое же сознание от резонанса с плохим. Рода наших предков плохое не притягивали, не зная его. Есть ещё одна цель: из врага сделать друга, чтобы всем в этом мире было хорошо! Где–то живут семь братьев гадюк. Если убить одного из них, то остальные непременно отыщут убийцу, отомстят: ужалят и смерть наступит мгновенно. Это семь противоположных качеств характера человека, взаимно повязанные друг с другом. Тронь стяжательство в человеке, и тут же лень, страх, гордыня и прочие пороки так вскинутся, что места не найдет зачинщик, или тронь, например, гордыню или страх, и т.д. Если рассмотреть рождение этих пороков, то их тоже можно увидеть в том, что рассказывает народ. Мать рожает змеенышей и тут же есть их начинает. Спасшиеся становятся её порождением. Сила человеческих страстей, владеющих сердцем, умаляется мольбой от укушения змеи, притянувшейся на подвох: змея укусит человека, в котором горят страсти:
«Змея домовая, змея полевая, змея межевая, змея курчевая, змея лесовая, змея подколодная, змея водяная, змея полетучая, змея шкуропея, унимай своих слуг, вынимай свои зубы и яд с белых костей, с черных бровей, с ясных очей, с жил, с поджил, с ногтей, с под ногтей, с буйной головы, с горячей крови, с ретивого сердца (имя рек)...»
Здесь перечислены девять страстей и десять частей тела, а тело — это функции, которые жалят страсти, отравляя общую сущность человека. Что пропущено в молитве, то выпадет из круга успокоения. Если убить гадюку, считалось в народе, это снимает с человека сорок грехов. Вот и ещё одна разгадка: выздоровление человека в осознании от семи своих же пороков в нём, принесет покой в душу, даст возможность стать на новый путь. Жила в народе примета, что убитого ужа следует повесить на осине, чтобы высох, иначе оживет и укусит. Дрожащее совестливое дерево — равновесие сил в Природе. И примета эта имела первоначально ведический духовный смысл: не следует возвращаться назад, совесть — это мерно движущаяся сила жизни.
В августе идут дожди и пресмыкающиеся сползают в долины. Чтобы они не поселились там, где пастбища и не обидели скот, поселяне выходили на пастбище с маслом и, становясь поочередно на все четыре стороны света, молили Мать Сыру Землю, на восточную сторону: «Мать Сыра Земля! Уйми гадов от приворота и лихого дела», на запад: «Мать Сыра Земля! Успокой бездны кипучие!..», на юг: «Мать Сыра Земля! Уйми пески сыпучие со метелями!» и на север: «Мать Сыра Земля! Уйми ты ветры полуночные со тучами, содержи метели со морозами».
Мы видим стремление приостановить всемирового Змея — этот закрут, спираль, по которой идут зависимые процессы на всей Земле. Волхвованием русские люди усмиряли излишнее завихрение, закручивание — опускание духа в материю, доводящее до появления низменных структур, в которых собственное мышление человека. Подтверждением этого может быть еще один заговор от укушения гадюки, которую человек притянул на себя сам: «На море, на Окияне, на острове Буяне сидит царица–гадница, она сидит и говорит: «Я не укушу, я отверну свои чады водяные, лесовые, степовые и все чары подколодные от дитя Божьего...». Только от Рода могли придти такие слова, видящего весь мир в том, каков он есть, предлагающего человеку не драться, не закручиваться еще более, а выйти на Свет Божий, делать большие, боговым подобные дела! Что делать? Подставлять свою головушку, и как можно чаще под святую Небесную Воду, подставлять свои кудри ветрам добрых перемен, особенно Зимой, чтобы буяли и цвели здоровые мысли, а за ними пышались красивые дела.
Но змеи прячут, как рассказывают сказки, эту живую воду, испуская жгучее пламя, лежат у входа в солнечное царство, т.е. в Ирий и стерегут вход к криницам с живой водой. Сюда отправляются молодцы за бессмертным напитком, за молодильными яблоками. В глубоких подвалах прячут змеи бочки с сильною водою и в огне битвы бросаются к ним, чтобы укрепить себя. Кто напьется раньше, за тем победа. Многие века была от людей сокрыта тайна живой воды. Сейчас припадают к воде, силу которой поднял Учитель Иванов, многие люди, набираясь сил, проявляются в своей вековой сути. Питье — это новые знания, природные знания, открываемые нам, а вода ускоряет процессы. В каждом человеке борются два начала, и закалка усиливает всё в человеке. В новых обстоятельствах есть шанс увидеть в себе их и, какое из них одержит в человеке победу, зависит от его сознания. Хотя в том человеке, у кого больше качеств от лютого, борьба за первенство обладать божественным питьем, они ускоряют наследственные процессы. Такие люди горят, чадят, но освобождают атмосферу. Так и по свидетельству народных сказок, в которых вся правда, Змей теряет свою могучую силу и гибнет, как скоро обсохнет от внутреннего огня или солнечного жара.
Почему в преданиях говорится о двенадцатиглавом змее, стерегущем Воду? Росы не делили год на двенадцать месяцев, тем более не летом только купались, а круглый год в студеной воде. Прославление Триглы у источников было живым, действенным и купание в пик морозов зимой — это было ознаменование прихода Зимы — если крут Мороз–батюшка, Бог–кузнец, значит, жар разгорается и идет Весна–Жива, и все весенние праздники связаны с купанием, обливанием на заклик дождя. Девственные белые снега Зимушки — хранительницы жизни останавливали буйные процессы растущего мелкого растительного мира, успокаивали природные силы человека для будущего бурного расцвета. Если «много снега в январе», то много будет не только хлеба на столе, а в первую очередь жива будет природа человека, сознательно относящегося к тому, что дал Творец.
А Змей — это уже старые исторические привязанности к двенадцати созвездиям, к двенадцати месяцам в году, к двенадцати каналам энергии в человеке. Можно напомнить, что на Руси верили только в свою Судьбу и строили ее сами согласно знаниям принципов развития Вселенной. Гороскоп — это тоже чье–то мнение и, во–первых, он составлялся в иное время, а главное, в иных странах, где свои ценности жизни, во–вторых, за тысячелетия произошли большие сдвиги в расположении планет. Самый большой Змей — это противостояние человека с окружением, а ведь всё едино: и в человеке и вне его. На это противостояние идут большие силы, а энергия не исчезает во вне. Ее можно развернуть и об этом тоже говорили древние. Если мы будем продолжать только констатировать плохое, мы будем усугублять плохое. А его надо обернуть, заставить этого Змея, как заставил Микула Селянинович, Землю пахать, делить на человеческое и змеево, так Змей и утонет в Море.
О том же говорит и предание из Голубиной книги, как лютый зверь принес витязю живую воду:
У нас Индра–зверь всем зверям отец:
Была на сим свете засушейца,
Не было добрым людям воспитайница,
Воспитайница, обмывайница.
А он копал рогом Сыру–Землю,
Выкопал ключи все глубокие,
Достал воды все кипучие;
И он пускал по быстрым рекам,
И по маленьким ручьямвиночкам,
По глубоким, по большим озерам;
Он давал людям воспитайница,
Воспитайница, обмывайница.
Или:
Куда хочет (зверь) — идет по подземелию,
Аки солнце по поднебесью,
Он происходит все горы белокаменныя,
Прочищает ручьи и проточины,
Пропущает реки, кладези студеные.
Куда зверь пойдет — туда ключ кипит,
Когда этот зверь возыграется,
Словно облицы по поднебесью,
Вся Вселенныя мать–Земля под ним всколыбается.
В нашей стране все разумные люди пережили момент, когда их не пускала дремучесть в сознании обывателей, властей к воде Учителя Иванова: пугали, смеялись, запрещали. А вот как об этом запрете, начавшемся в давнюю давнину, рассказывает сказка: в чистом поле — на раздолье стояла чистая криница, и была она одна–единственная во всем царстве. Но всякий раз тот, кто приходил взять воды, он должен был отдавать на пожирание двенадцать человек двенадцати змеям, лежащим у криницы. Долго это продолжалось! Но явился богатырь, перебил всех змеев и освободил народ от тяжкой дани.
Учитель поступил, как сказочный русский богатырь, который построил свой корабль и, нагрузивши его угольями, поплыл в открытое море к тому логовищу, где было логовище двенадцатиглавого змея, который выходил оттуда пожирать людей. Змей спал и сказочный герой засыпал его угольями и принялся раздувать пламя, как делал это сам Бог–кузнец, раздувающий грозовое пламя своими кузнечными мехами. Лопнул змей, отрубил ему богатырь все двенадцать голов, и в каждой голове нашел по дорогому самоцветному каменю. Народ считает героев, убивающих таких змеев, открывающих для всех путь к водным ключам, суть Богами, представителями Перуна–Громовика, разителями туч и подателями дождей, которые питают жатвы, дают урожаи житного–живого.
Философский камень нашел Учитель, разгадал в своей 50–ти летней практике закалки и познания мира и предложил людям практическую философию — идею Бессмертия на Земле, вечной жизни реальных людей в реальном теле! И первый совет Учителя Иванова: Два раза купайся в холодной воде, чтобы тебе было хорошо!» Хорошо, здорово жить на Белом Свете с открывающимся сознанием, с открывающимися глазами на Явь, слышать в гуле голосов сородичей и голос предков, и высь Вселенной, понимать настоящее благодаря разумению прошедшего, и не гадать на гуще зодиаков, а строить свой завтрашний день.
Двенадцать советов «Детки» Учителя — вот эти созвездия, к которым ещё лететь и лететь людям, чтобы понять, как же связан Дух Земли с созвездиями. А ведь издавна народ говорит, что «Небо — терем божий, звезды — окна, оттуда ангелы смотрят», или «По Звездам корабли ходят». Учитель же говорит, что люди ещё не скоро поймут, зачем они к нам прилетают.
Уже в наше время придуман и сделан на Земле аппарат, который земляне видят, как тарелку. Он может мгновенно взлетать по любой траектории, уходить под Землю и под воду, раздвигая своими энергоемкими потоками пространство. Работает он на ртути, и у него не отработки и отходы, а алмазы, и в нем столько энергоемкой сжатой силы, что она адекватна силе, сжимающей память человека. Если поднести такой алмаз к голове, то человек может сойти с ума, увидев мгновенно калейдоскоп всех прожитых им жизней и то, как он жил. По видению древних знахарей змеиное молоко, а так в народе называется ртуть, может разрушить плотину: стоит влить этого молока в пруд — и плотина, плоть будет разорена. Никакой аппарат не сравнится с мыслью человека, его возможностями. В современных летательных аппаратах, которые двигаются в любой траектории на невероятных скоростях двигающая сила — это побуждение. Это раскручивающийся поток энергии — галло. Это галло и раздвигает пространство, давая возможность самой тарелке легко двигаться в нем. Это живой, как гриб выращенный, аппарат — аналог, модель принципа движения во Вселенной, а главное — человека. Это и есть перо, пырь, жар — Перун. Так же во времени и пространстве летит Земля кругом, волной, спиралью и всеми другими цикличными видами движения. А побуждающей двигательной силой — галло, является жизнь — Человек. Земля и Человек на ней — это ладья, мчащаяся в море–Окияне.
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет,
Он летит себе в волнах
На раздутых парусах.
А.С. Пушкин
Живое движение рождает динамику мира. Смелым будет вопрос:
«Небо для Сокола или Сокол в Небе?» А если Небо для Сокола, а если Отец для Сына? Если он видит молодое, значит, это молодое в нем самом. Родители — это Дух, дети — мысли. А если сказать, что Небо вокруг Земли, что Творец видит себя в красоте своего творения!
Со Буяна да со славна острова,
Эх, с того–то куста ракитова,
Эх, да подымалася птица да млад ясен сокол.
Да подымался сокол ой да по поднебесью,
Высоко–то сокол да подымался,
Эх, выше лесу, сокол, выше темного,
Эх, ниже облака, ниже ходячего...