Если ты русский - проживи день в победе! ::  «Лживотворящее дерево»

«Лживотворящее дерево»


19/11/04 — voljanin: Что после распада?

Процессы, которые некоторые аналитики воспринимают, как социальную дезинтеграцию и как излишнюю суверенизацию, продолжают набирать обороты. Понятно стремление власти остановить эту тенденцию, так как идёт распад государства как института управления и растёт напряженность между вновь нарождающимися сословиями и традиционными классами и национальностями. Укрепление вертикали мотивируется и тем, что национальные клановые группировки подминают под себя управленцев. Видно, что центральная власть планирует действовать, как в доброе советское время, когда вторыми секретарями было принято ставить русских. Только теперь они уже будут стоять над региональными лидерами, а не вкалывать, как было принято прежде вторыми лицами. С традиционной точки зрения всё это воспринимается вполне логичным. Однако представим себе, что процесс торможения деструкции уже не сработает? Что тогда? И не являются ли эти тенденции обратной стороной глобализации?

Если США выходят на арену как моно планетарная структура, то по законам диалектики что-то этому должно противостоять? Может быть, в России и странах СНГ как раз и идёт антиглобализация? Можно возразить, что если в советское время было противостояние двух глобальных систем, так почему же сейчас должно быть иначе? Не СССР, так Европа или Китай будут, мол, диалектически противостоять друг другу. Как идеологические, а, скорее всего, как экономические противники, возможно, они так и будут по разные стороны баррикад. Но вот мировоззренчески и биоэнергетически будет продолжаться противостояние мышления ментального мышления русского  гражданина (читай «советского коллективного» человека) и западного индивидуалистического. Парадоксальность ситуации в том, что глобализация может восприниматься как коллективное начало, а дезинтеграция — как индивидуалистический принцип жизни. Однако, картина сложнее, чем видится на первый взгляд.

Если вертикаль власти не сработает, то фрагментация ускорится, и вслед за развалом государства начнётся распад жизненных установок каждого человека, и что будет происходить в этом случае, даже трудно представить. А это вполне возможный вариант развития событий, и о нём надо думать уже сейчас. Есть свои не только негативные, но и позитивные моменты. Если властная вертикаль укрепится, то опять возникнет поляризация Восток — Запад в горизонтальном направлении, как было в конце 80-х годов прошлого века. Можно опять вернуться к надоевшей гонке вооружений, противопоставлению идеологий и экономик, и история будет повторяться, как в классическом диамате.

Остановимся подробнее на первом варианте — окончательном распаде систем управления государства. Тенденция распада уже видна не только по социальной пассивности населения. Она захватывает чиновников, управленцев, силовиков и им подобные структуры — уже никто ни за что отвечать не хочет. Поэтому и губернаторы готовы уйти в отставку, лишь бы их не трогали. О причинах этого явления чуть позже. Сейчас важно предусмотреть возможные сценарии жизни человека в условиях безвластия. И это будет не просто либерализация или даже можно сказать анархия. Это будет уже психологическое отрешение каждого от каждого, даже борьба за выживание может принять иные формы, но вовсе не такие, как в условиях джунглей. Инстинкт жизни заставит сознание работать продуктивнее, хотя большинство людей будет отстаивать свои интересы и, по-прежнему, силовыми акциями. Паралич власти приведёт сразу к параличу финансовой системы, а вслед за этим быстро развалится экономический потенциал. Западный человек, попадая в такую ситуацию, будет до конца надеяться на право, профсоюзы, силу и тому подобное. В наших странах СНГ эту надежду уже почти похоронили всякие реформы и шараханья власти.

Инстинкт жизни, умноженный на пока достаточную образованность людей и коллективную врожденную солидарность, может породить совершенно неожиданные формы существования. Опыт показал, что начало либерализации всего и вся в России привело к жёстким бесчеловечным поступкам многих людей; выживание профессоров, преподавателей, учителей, врачей и другой интеллигенции иногда принимало жуткие формы; дружба, профессионализм, честь и совесть отодвигались в сторону. Но это было не везде и не со всеми людьми. Прошло время, и страсти немного улеглись, но это — пока. При дальнейшем распаде всё может повториться, но уже есть некоторое осмысление опыта, и надеяться на власть будут только безнадежно отставшие от реалий.

Начнётся формирование групп людей, которые будут пробовать жить самостоятельно, без финансовой подпитки извне, без регламентированных условий труда и отдыха, без оглядки на конституционные нормы и так далее. Можно только надеяться, что заложенная прежде культура поведения не позволит в этих группах обострить жёстокие нормы поведения. В возникающих всё чаще условиях стихийных бедствий — наводнения, пожары, остановка энергоснабжения и тому подобное — уже более проявляется сметка и неординарность действий для выхода из трудного положения, чем злость к виновникам.

Если видеть, что точка «не возврата» уже пройдена, и процесс дезинтеграции ускоряется, то такое ожидаемое будущее уже сейчас надо прорабатывать социологам, экологам, психологам и многим другим специалистам. Тем более что природные катаклизмы растут в квадрате, а антиглобализм набирает силу.

Возвращаясь к диалектике антиглобализма, можно сказать следующее. Формы протеста приобретают размах и вариативность. Если сейчас диктаторская сила концентрируется по ту сторону океана, а это суперсовременное вооружение, безапелляционная политика, финансовые тиски и тому подобное, то, безусловно, будет и противостояние этой силе. СНГ и Россия вряд ли смогут в этом плане конкурировать со своими «партнерами по антитерроризму». Единственное, что остаётся — создать супер-оружие сдерживания, новые ядерные ракеты или что-то подобное. Но и это может быть неэффективным в условиях деструкции власти. Во всяком случае, такое оружие развязку может только оттянуть. Поэтому реальный инструмент противостояния глобализму как раз, может быть, и реализуется в России, так как инстинктивное отрицание власти как института подавления становится всё более ощутимым. Всплеск псевдо патриотизма после выборов президента улетучивается быстро — продолжается грабеж природных ресурсов, в то же время цены на бензин, продовольствие, транспорт и так далее растут. Психология неверия во власть у нас не реализуется таким протестным движением, которое характерно для имперского Запада, потому что у большинства наших людей есть понимание, что противник — не столько сама власть, сколько незыблемая веками система власти. Авторитарная ли она система, самодержавная или партократическая — всё равно. Таким образом, биоэнергетическая поддержка боевым западным антиглобалистам, как это ни странно звучит, лежит в основе психологии современного россиянина. А в самой России эта психология реализуется в так называемой коррупции, но более всего в том, что на власть работать никто не хочет, каждый ищет лазейки уйти из-под её влияния.

Причины, из-за которых начался процесс распада власти, лежат в глубине человеческой психологии. Считать, что Запад нас разрушил — глубокое заблуждение. Он только сейчас стал понимать, что опоздал воспользоваться ситуацией — не поглотил сразу Украину, Молдавию, Кавказ в ЕС и НАТО, а Сибирь не оккупировал китайцами. По ограниченной привычке мерить всё долларом, он решил всё выкупить, но здесь такая технология не действует. Сделать это сейчас уже невозможно по многим причинам, да и американцы завязли на восточном театре действий, и конца этому не видно.

В конце 80-х годов прошлого века в стране протестная психология противостояния власти поднялась до максимальной отметки и реализовалась в практических действиях, поэтому даже конституцию в 93-м люди вяло пытались защищать, ибо конституция олицетворяла власть, как таковую. Плохо это или хорошо, но сейчас вопрос этот бесполезный, а реальность такова: что одним хорошо, другие считают плохим и наоборот. Важнее то, что люди почувствовали бессилие власти и стали решать свои проблемы, всё чаще обходя её. Поэтому горизонтальные взаимодействия проявляться стали сильнее. Если бесстрастно оценить возможности горизонтали и вертикали, то первые постепенно набирают перевес. И это не столько противостояние автократии и либерализма, так как это лишь внешнее проявление внутренней психологии, а укрепляющаяся установка личности на отторжение всего чуждого человеческой Природе вообще. К этому можно отнести античеловеческую природу подавления личности, антикультуру безудержного потребления, действующую под лозунгом «бери от жизни всё», антиэкологическую помойку технократической цивилизации, антиестественную трудовую повинность и так далее. Поэтому думать о том, что будет после окончательного распада, надо уже сейчас. За неведомую новую обстановку и разворачивается битва. Однозначно одно — инстинкт жизни людей будет отчаянно бороться за свою независимость. Контуры этой многим пока неведомой силы, пробуждённой сознанием и практикой, до конца ещё не проявлены и не обозначены. Это исторически закономерно — бытие загнало сознание в угол, в ответ сознание разрывает узы бытия.

Канд. филос. наук. Ю.Г. Иванов


21/11/04 15:26:28 — voljanin: Валерию и всем державникам

Уважаемый Валерий! Понятны Ваши доводы. Однако, следует глубже рассмотреть вопрос о роли государства. Теперь мои выводы. Во-первых, мы не Камбоджа. Мы русские державники, которые имеют генетическую многотысячелетнюю державную память и культуру, чем во многом и отличаемся от камбоджийских джунглей. Во-вторых, Государство и Держава — не совсем одно и то же. Держава — это совокупность того, что нас держит вместе: Разум, Честь, Совесть, Воля, Братство, Справедливость, Защита и многое другое, что Природа издавна свыше заложила в русских людях. Русский человек всегда рад гостю. Он просит: « Гость, приди» (в древнерусском изложении «Гость, поди ко мне»). И он раскрывает гостю своё бытие, душу свое в гостеприимство вкладывает, а Гость ему Дарство предоставляет. Образно говоря, иноземец для нашей Державности представляет Государство. Также и мы, несём Гостю дарство, т.е. другим народам несём  дары. Но, ни в коем случае, Государство не управляется самим собой. Управление осуществляется коллективной Державностью, то есть ответственностью каждого перед единым народом. У нас была Держава, а это выборность, а не централизованное управление. Племенные вожди были плечом к плечу, а не в подчинении один другому. Для солидарности сил, для принятия важных коллективных решений, например защиты, свершался съезд вождей. Кто езжал в гости к други, тот вёз дары.

Когда Владимир под себя подмял управление, то по племенам он своих сыновей расставил, тем самым разрушил основу Державы, создал вертикаль, которую теперь неверно называют Государством. Когда нашло иго, потомки этих сыновей, погрязшие в распрях, не смогли объединить для защиты народы былой Державы. Не берусь утверждать, что борьба между племенами, отстаивающими прежние основы Державы и кланом во времена ига обострилась. Но, вероятно, так оно и было.

Второй ошибки у державных народов не должно быть. Если Владимир Путин своих ставленников расставляет по племенам и управление подминает под себя под девизом укрепления государственности, то он наступает на те же грабли, что и Владимир первый. Если возникнет угроза, то распри ставленников усилятся, так как это не вожди народов, а клан. Подчиняться им не будут, более того, сбор единого налога всегда создает конфронтацию «государства» с Державностью.

На этом кругу высказываю своё понимания истины, каковой её вижу с практической и философской точки зрения. Как русский человек волен рассказать её понимание своему народу, но не обязан доказывать. Советский Союз стал первым праобразом Великой Державы. Сейчас её пытаются наклонить хитрые продажные пришлые гости. Но это вре-мен-нно!!! Мы за неё ещё постоим! Пошла, лиса, вон!