Глава 6. К в лес входящему. Образы птиц

“Летела птичка через сад, уронила виноград”

Стремительная сила Бога — Cтрибог живет в мыслях, изменении света, появлении и растворении облаков, в блеске молнии и гуле грома, стремительном течении вод, в рассекающем воздух полете птиц, стрелы, резвом беге коня, оленя, гончей собаки, шелесте листьев, качании цветов и излиянии ароматов, в голосах и пении птиц, в спокойных голосах людей — во всем, что есть скорость и движение.

Быстро летящий, распространяющийся жар — это птица; летящая  мысль — это птица; летящий свет — это птица; быстро бегущий конь —  это тоже летящая птица; походка летящая, руки — крылья; место, с  которого начинает претворять полет своей мысли человек — крыльцо; мысленный зоркий взгляд мудрого человека по просторам Земли, по  делам людским — полет зоркого сокола. Все разумные порывы — это  красота человеческая, живой прекрасной птицей выступающая из вед, сказок, былин, песен, загадок, росписи... Это сверкающий свет, внезапное появление божественной силы, блеск молнии, дуновение ветра, поток воды — все, что есть скорость, пар, пар“ить и па“рить,  яр–пыл, пылять — бегать, пылко — быстро, жарко, свет–яс“ен. Это свет и скорость, Стрибог, течь, стремглав, стригнуть — быстро уйти.  Стрела света, молнии летит, как птица. Народ говорит так, потому что знает, что нарядная стрела Рода  — одухотворена, она живая, и в жизни человека это то же, что жизнь птицы в небесах. Мысль — это стрела, птица. Стрела, в то же время и птица — все и едино, и неповторимо в круговерти событий. Полетим же вслед за мыслью в глубь и ширь русского эпоса.

Гамаюн

Древние священные письмена велись узелками, узелки сплетались в клубок. Древние мудрые старцы давали богатырям, ищущим путь, такие клубки. Разматывая клубки, перебирая нити узелков, добрые молодцы открывали природные тайны. Одну из них ведает Гамаюн — полуптица–получеловек. Что же это за птица? В древнерусской книге  “Космография” говорится, что прилетает она на Макарийские острова “близ ближнего рая” откуда доносится пение райских птиц. В русских говорах слово “гамаюн” сохранилось в значении “говорун”, “бойкий”, “певуче говорящий человек”, “баюн”. Кот баюн ходит вокруг дерева и  сказывает сказки. “Гаи” — говорящие, шумные от щебета птиц, песен, вибраций растущих растений леса. Бает, гомонит — рассказывает, ведает, ведет:

Прилети, Гамаюн, птица вещая,

Через море раздольное, через горы высокие,

Через темный лес, через  чисто поле.

Ты воспой, Гамаюн, птица вещая,

На белой заре, на крутой горе,

На ракитовом кусточке, на малиновом пруточке.

Русские Веды. Песни птицы Гамаюн:

“— Расскажи Гамаюн, птица вещая, как устроен был поднебесный мир? Родились как силы небесные, как родился Сварожич сияющий? И о силах черных поведай нам! И о первой битве Добра со Злом, о победе Правды над Кривдою!

— Ничего не скрою, что ведаю...

Как на море купалась уточка, полоскалась на море серая, выходила она на крутой бережок. Встрепенувшись, уточка вскрикнула:

— Ой ты, морюшко, море синее! Ой ты, Матушка — Мать Сыра Земля! Тяжелешенько мне, тошнешенько — во мне силушки две упрятаны, во моих яичках схоронены — Явь и Навь.

Стала утка яички откладывать, не простые яички, волшебные. Скорлупа у одних — железная, у других — из чистого золота.

Раскололось яйцо золотое, что исполнено силой Яви, поднималась тогда в небо синее птица Матерь Сва, наша матушка. Из златого яйца вылетал Орел, возносился Орел к Солнцу Красному.

И порхнула за ним Алконост — зоревая птица, рассветная, — та, что яйца кладет на краю земли в сине море у самого берега. Вслед за нею Стратим сильнокрылая. Если птицы те вострепенутся — море синее восколышется, разгуляются ветры буйные, разойдутся великие волны.

А затем поднялась в небо синее птица вещая — Гамаюн.

Что за птицы над морем взмываются? Это соколов сизых стая! Это соколы Финист и Рарог над широкими реют полями!

Тут завыли ветры и гром загремел — раскололось яичко железное. Ювлен был из яйца силой Нави черный Ворон сын уточки серой. Ворон стал над Землею пролетывать, задевая крылом Землю–матушку. Там, где Ворон перышко выронил, вознеслись хребты неприступные, а где Землю задел краешком крыла — там Земля на ущелья растрескалась, там легли овраги глубокие.

А за ним стаей черною, мрачным виденьем, с криком громким и жалобой горестной поднялись птицы, навью рожденные птица–лебедь Обида с печальным лицом, вслед Грифон и Могол — птицы сильные, а за ними сладкоголосая птица Сирин, что песней печальною одурманивает и манит в царство смерти.

Потемнело от птиц Солнце Красное, воронье над полем заграяло, закурлыкали черные лебеди, а сычи и совы заухали.

Тут ударил Сварог тяжким молотом по горючему камню Алатырю, И рассыпались искры по небу. Так создал Сварог силы светлые и свое поднебесное воинство.

И тогда одна искра малая на сыру Землю–матушку падала. И от искорки занялась Земля, и взметнулся пожар к небу синему. И родился тотчас в вихре огненном, в очищающем, яростном пламени светозарый и ясный Семаргл–Огнебог. Ярый бог, словно Солнышко красное озаряет он всю Вселенную.

Под Семарглом–Огнем — златогривый конь, у того коня шерсть серебряная. Его знамя — дым, его конь — огонь. Церный выжженный след оставляет он, если едет по полю широкому.

И завыли тогда ветры буйные, и родился тогда в вихре яростном божий ветер — могучий Сварожич–Стрибог.

Он парил над горами, он летал по долам, он выпархивал из–под облака, падал на Землю, вновь от Земли отрывался, раздувая великое пламя!

Подползал Черный Змей к тому камешку, ударял по Алатырю молотом.

Порассыпались искры черные по всему поднебесному царству. так рождалася сила черная — змеи лютые, многоглавые и вся нечисть земная и водная.

***

Что там в небе шумит, что грозою гремит? Это птицы в небе слетались, это Правда бивалась с Кривдою. Это и силами Нави боролась Явь. Это Жизнь боролась со Смертью.”

Феникс

Феникс — сияющий свет, птица, возрождающаяся из собственного  пепла. Это мысль о том, что смерти нет, а вечное передается по крови, по наследству из рода в род. Жизнь вечна, и хотя она угасает, вечный живой огонь передается потомкам. В Природе есть силы, которые могут уберечь этот огонь человека от сгорания, только бы человек согласился растить себя, а не квантоваться.

“Та (Феникс) убо птица одиногнездица есть”, “не имеет подружия своего, ни чад, но сама токмо в своем гнезде пребывает... Но егда состарится, возлетит на высоту и вьзимает огня небесного, но и пакы в пепеле гнезда своего опять нарожается!” (из русских сказаний)

Стратим

“Стратим, Страфиль, Чстрафиль, Страхиль “Страфим–птица всем птицам мати”– говорил народ, “живет та птица на синем мори, она пьет и ест на синем мори; когда это птица встрепенется, все сине море всколебается. Потопляет море корабли гостиные, с товарами драгоценными, и топит гостей, гостей торговых, побивает судна, судна поморские: потому Страфиль–птица птицам мати”. “Махнула птица крылом, уложила весь свет одним крылом!” (ночь).

Сирин

Райская нежноголосая птица. Потом подобные одухотворенные состояния названы  херувимами, серафимами, ангелами. Голос разума действительно летит, мгновенно пронзая пространство, как птица, и  имеет  этот сгусток божественно прекрасный лик. Если есть внутри этот райский голос, зовущий творить благие дела, то у  человека и настроение хорошее, и радость. Счастливый, радующийся жизни человек, слышит это пение — музыку сфер. А  если  посмотреть  с  физиологической стороны, то уши у такого человека за века сохранили  первородное устройство и воспринимают звуки в своем окружении в  резонансе с вибрациями, идущими со Вселенной. Затянутое, без  мочки ухо уже так уплотнено тем, что человек слушает только  свой голос, и ему трудно соизмерять свои поступки с голосом  Природы. Но можно развить эти добрые качества через  другие  разумные сферы восприятия человеческой сути.

Вот как о Сирине говорится в  Древнерусских  азбубуковинках XYII века: “Птица глаголемая сиринес человекообразна,  суща близ святого рая... ея же нарицають райскую птицу  сладости ради песен ея”. Но сладкоголосый Сирин — это и Велес, если человек подчиняет себя добыче земных утех.

Семаргл

Семаргл — огнебог, это птица, священный крылатый пес, охраняющий посевы и семена. Позднее Переплут, так как он  связан с корнями всего растущего. Живые корни пронизывают  Вселенную, все планеты, Землю, людей, растения и животных. Все это — единый растущий организм. Это виток  открытий,  эволюции, ее  живых  форм.  Корни живой Природы — это сеть живых взаимосвязей единого, что есть Род, творец, Бог, что есть Земля,  как  отражение  всего, что есть во Вселенной. Это корни разума, это  знания,  опыт  — сила Жизни!

Семаргл помогает Русалкам, Вилам — крылатым  девам,  орошающим хлеба, луга дождями, утренними росами и  туманами.  Русальная неделя начиналась перед Купалою и  обрамляла  годичные заклинания к природе и Судьбе, о Воде  —  обязательном условии урожая (19–24 июня). Семаргл — крылатый пес, он  же  и  быстро мчащийся Стрибог — хранитель семян, ростков, корней.  Он  принес с Неба огненное семечко жизни и сторожит  посевы,  опекает их прорастание. Его сила как  хранителя семени жизни  —  исцеляющая сила, он может исцелить от любого недуга.

Жар–птица

В сказаниях многих народов живет птица с прекрасными золотыми крыльями. На Руси–Ясуни она слывет Жар–птицею. Ее название  говорит о связи с небесным огнем. Перья ее блестят златом и серебром, глаза ее светятся, сверкают, но днем она сидит в золотой клетке. В глубокую полночь никто эту птицу поймать не может, только перышко иногда остается в руке. Жар–птица ночью прилетает в сад и освещает все вокруг так, что ослепляет сиянием своих перьев, как тысячи зажженных огней.  Прилетает птица в сад царский поклевать золотых яблок, а ее голос звучит дивно! Когда поет Жар–птица, из клюва ее выкатываются перлы. Ее говор — это как торжествующие звуки раскатов первого грозового дождя, предвосхищающего обновление, блеск молний, торжество. Одно перо ее, занесенное в палаты, освещает их так, что не сравнить это сияние с блеском богатств целого царства. Люди, здоровые, умные, красивые добрые люди — это и есть райский сад, рай, Ирий. Учитель так и сказал, что когда придет, всех одним яблоком накормит. Одно оно, но у каждого пока в разном состоянии — адекватно душе, вековым заслугам рода, корня, сути человека. Очень любит наш народ Жар–птицу. Жар–птица  —божественные начала, утерянные человеком, с тех пор, когда каждый был светящимся яблоком райского сада–Земли. Это яблоко, которое берет Жар–птица — вечная молодость, красота и бессмертие и совершенно тождественно живой воде.  Название этой птицы усиливает в состоянии человека связь с Небом, небесным пламенем, земным огнем. И радость приходит в сердце людей, когда они уверяются, что это не фантазия, а простое физическое явление, рожденное человечеством, нашими прародителями, достойное человека, желаемое и реальное в будущем. Взять клетку — звон пойдет. Можно и пример из жизни привести, который у каждого человека свой. Для нас педагогическая практика и те начала, которые развиваются через систему П.К. Иванова, — это Жар–птица, летящая к детям, и они, встречаясь со сказкой, с восторгом верят ей. Хотя некоторые из многих наших предложений внедрить методики через административные структуры заканчивались “не положено”, “не по программе” (это желание воспользоваться старой системой, ставшей для себя самих клеткой) — и набегали слуги. Чтобы добыть этот свет победный, небесный, конь нужен златой — опора, дух, несущий через леса, горы к Царевне — Природе, которая птицей плещется в реке, в море без земных покровов. Как ни рядись, а природа каждого человека голая. Родила нас Мать–Природа голыми, босыми, таковыми мы все перед ней и встаем — пока одни, но встанут все. И радость новых знаний летит птицей, мчит конем от души ясной к себе подобной и уже целое море крылатых мыслей птицами плещутся у Океана древних знаний: “Свет не без добрых людей!”

В древних сказках эта птица–Солнце живет на старом дубе. Мы опять приходим к Перуну. Дуб стоит о двенадцати ветвях, на каждой ветви по четыре гнезда, в каждом яйце по 6 простых яиц, седьмое красное. Это сказка более поздних времен, когда целостность состояний Природы, ее биоритмы были разделены на месяцы, недели, дни. Или “В саду царском стоит дерево райское: на одном боку цветы расцветают, на другом листы опадают, на третьем плоды созревают, на четвертом сучья подсыхают”. Свершения года — это сад.,  дело человека, если каждое мгновение он сам является Солнцем! Метательница молниеносных стрел живительной энергии природной мысли Жар–птица — это человек, который мыслью своею может быть птицей–вихрем, птицей–облаком. В человеке может быть и пламя грозы, и спокойная Заря постоянно восходящего Солнца. Но гроза — это выплеск энергии, которую человек расточает в веках, и сутью своей становится много меньше. Пламя истребляет сгущенные тучи, пытаясь постоянно возжечь потушенный светильник, рассветить мрак ночи утренней Зарею, чтобы Солнцем вознестись на небесный свод и лучами озарить Небо. Но, может быть, оставить эти тучи, их сгущение, не тратить свой блеск на гнев, а жить, храня свое сияние, жить в нем, светить, научиться быть тоже Солнцем?

Петух

Состояние огня, молнии, дневного рассвета в Природе, которое названо петухом, в сказках окрашивает его в горящее золото. Это блестящая, горящая красным огнем птица огня, молнии, рассвета, возвещающая перемены, бури, грозы своим пением ку–ка–реку (говорю)! Сидит очень высоко. У петушка золотой гребешок, он сидит в высоком Небе, не боится ни воды, ни огня. Это царь–птица, восседаемая на золотых яичках. Вселенная — Свара–яйцо, и все в ней по энергетическому строению своем у — яйцо. Яйцо, как отражение Вселенной–Солнца, мыслей–молний, света знаний, движения и возрождения, как зачаток ее творческих сил. В нем зародыш будущей жизни, это отражение постоянного созидания жизни. Петушок — Заря, обновление. Это потенциал в человеке, не дающий разуму заспаться. “Сон разума рождает чудовищ” — сказал Гойя. Вставать на Заре — это значит быть легким на подъем, на разумение нового, рассветного в делах человеческих. “Кто рано встает, тому Бог дает”. Силы, полученные в закалке холодной водой, так сгодятся, когда попадешь в огонь и пламя. Главное, чтобы не выглянул в окошко молодой доверчивый петушок на уговоры лисы: быстро она схватит соблазнившегося на боярский горох петушка и понесет за дальние леса, за быстрые реки, за высокие горы. Но живет в наших сказках мудрый настоящий Петушок, несет он косу на плечах и прогонит самозванку, у которой сердце ледяное, вот и заняла она, как свою, заинькину избушку. Просыпайся и ты, заинька, хватит плакать! Отождествляя образы, народ уподоблял их не по похожести, а на основе космогонических знаний о развитии и действии сил в Природе. В глубочайшем образном видении происходящего на энергетическом уровне прослеживается цепь опускания духа в материю от целостности Мироздания до человеческих земных страстей. Рассеяное семя человека живет теперь в окружении. Своим пением петушок приветствует древнее светило. А народ ночью знает по крику его, сколько до рассвета осталось. Оет — от “пить”, “питье” и крик петушка — это как раскат грома, говорящий о том, что Перун раздвигает тучи, разгоняет их своими ветрами, и то, что сгустилось, все равно прольется благодатными дождями.  Если на Украине колодцы делали в виде аиста, то на Руси стоят колодцы с кровлей, а над ней взлетевший петушок. Ночь минет и придет умытое росами–слезами утро после ночи. Вот что говорит петух — “кур” по русски. Эта птица, приветствующая восход, призывающая животворящее светило, пробуждающая Природу. На Украине петуха зовут буд`имир, пiвень, т.е. поющий. В загадке Солнце называют кочетом, пiвнем: “Сидить пiвень на вербi, спустив коси до Землi”. Эта птица оберегает от пожаров, зажигает Зарю, поэтому и ставят теперь деревянного или железного петуха на коньке крыши. Образ поющего на рушниках петушка — это тоже весть о победе утра в сознании людей. Такой рушник молодая жена подает мужу в первое супружеское утро. Настрой на явления Природы, отражающие ее лучшие качества, помогает человеку быть с ними в резонансе. В сказках, песнях, детских потешках, заговорах, ведется настрой на животворящий огонь, его постоянно движущееся начало, отражением которого является “петушок”, “пiвень”, “кур”, “огонь”, “жар”,  “Сварожич”,  “Солнце”,  “Восход”, “Заря”.

Это и “Петушок–золотой гребешок” так любимый нами с детства. Он сидит высоко на Небесном своде. Если кинуть его в колодец — он всю воду выпьет, попадет в огонь — зальет все пламя! Народ считает, что пожар от молнии — это спустившийся прямо с Неба пламенный петух. В сознании поселян петух — домашний огонь, который дан богом. “Красный кочеток по шестику ходит” — загадка о лучине.

Это животворящее начало божественного света в сознании людей — постоянное движение, не имеющее границ времени, пространства. Сгущение мыслей в сознании людей ночи — это войны, упадок, бури, землетрясения, наводнения. Вспомним петушка, который взлетел на дуб, который из желудя, упавшего под пол, вырос до Небес. Петушок принес старикам жаровни, которые пекли им блинки — Солнце. Но доверчивые старики были обмануты ленивым толстым барином. В этой сказке народ предупреждает, что прежде, чем делиться своим добром, хорошо узнай человека. Рассвет в сознании людей — это рассвет Зари, приход Весны. Древние сказители уже давно предвещают в истории человечества рассвет, связывая его с великим светом, который предвещает огонь животворящей мысли в людях: это — “Будимир–царь”,  “Гласим–царь” — птица, олицетворяющая самого Световида. Он возвещает о рассвете, о рождении свето–дня. “Петух поет — на Небе заутрене звонят”. Древнее писание глаголет: “Есть Кур, ему же глава на небеси, а море до колена; егда же Солнце омывавется в Кияне, тогда Киян всколебается и начнут волны кура бити по перью; он же очутив волны и речет: кокореку! протолкуется светодавче Господи! Дай же свет мирови! Егда же то вьспоем, и тогда вси кури воспоют в один час по всей Вселенной!...” Это великое понимание, что в Природе накопятся такие силы, что озарят народ вселенскими знаниями, которые есть на Земле, и это объединит землян с обитателями других миров Вселенной.

Приметы: Первые петухи — полночь, вторые — до Зари, третьи — Заря. Если петух летом запел до девяти вечера — к дождю, прыгают  петухи вперемежку с лягушками — перед бурей и дождем. Ночью поют не вовремя — к ненастью; зимой не вовремя запоют при сильных морозах — стужа уменьшится.

Петухи кричат — ворочайся на другой бок. Распелись петухи ни с того, ни с сего — к вестям, поют всю ночь — тревожное время, трясет головой петух — предупреждает о грозе в доме. При переходе в новый дом, впереди пускали петуха и кошку.

Распоются все петухи на деревне, перекличку устроят — чья–то душа отходит. Постель упокоившегося выносили на три дня в курятник, чтобы петухи отпели. Запоет петушок раньше обычного летом — к дождю, зимой — к оттепели, т.е. к животворящему огню влаги, воды, хвостом зимой вертит — к метели.

Курица

В летний день выводит своих цыплят наседка, терпеливо высидевшая их 21 день. Много “секретов” связано с этим событием: яиц нечет кладут, наседка должна сидеть там, где яиц не пеку, не варят. На Красную горку бегут хозяйки с разбитым горшком к плетню и вешают его, чтоб ястреб циплят не увидел (небо для него теперь как битое). И многое еще помнит народ. Вроде бы беззаботно купающейся в пыли мамаше тревожиться нечего, а она вдруг начинает, вытянув шею, повертывать то один, то другой глаз, направляя зрение в небесную лазурь, горбится, надувается, издает тоскливые, стонущие тревожные звуки — это она увидела ястреба, почувствовала угрозу, идущую к ней. Успокаивается лишь тогда, когда цыплята все сбежались к ней и она успела их прикрыть крыльями. Как она узнает их количество, не зная счета? “Наседка”, “квочка” говорит народ о матери, сосредоточившей внимание только на своих детях, живущей в заботах, что им нужна защита. Излишняя опека делает их инфантильными, вырастая, они остаются по уму, развитости до старости детьми, иждивенцами общества.

Куры, как и все птицы, чувствуют тревогу, носящуюся в атмосфере, то, что против природы человека и его окружения: если куры квохчут по ночам, то кто–то ворочает тяжелыми думами против людей — быть ссоре, войне.

Курочка–ряба снесла яичко деду бабе — это старое историческое . Яйцо–райцо Вселенной — это мгновения преобразования, и для каждого человека свои, а для людей цивилизаций в целом — это целое из океана составляющих. В вышивке, резьбе изображалась пара петушков или курочек.

Сокол

Сокол, Орел, Ворон в сказках часто выступают рядом.

Сокол — птица быстрая, как молния и на Руси пользуется несравненно большим почетом. В былинах, песнях юноша, молодец не спит, а зрит, как млад–ясен сокол! Соколиные очи — ясные очи, зоркие очи, зоркий глаз. “От соколиного глаза птица не укроется!” Народные песни величают доброго молодца “свет–ясен сокол, — это о человеке, взор которого ясен, полет мысли — как молния. Сокол, Лебедь самые почитаемые на Руси птицы. Сама Русь называлась Лебедией, а росы именовались Геродотом сколотами, т.е. “с(о)колотами, соколятами. Арабские географы, описавшие росичей задолго до христианизации Руси, называли их, как Геродот, “соколы”, “сакалиба”. В свадебных песнях налетает сокол на белого лебедя и летит из него белый пух. Речь идет не о жестокой борьбе, а о том, что нежные струящиеся энергопотоки, похожие на лебединый пух в быстроте и мощи движения, рожденного быстротой зоркой мысли, эволюционируют в паре. Сокол — это Ясное Солнце. Сокологоловым изображался бог Ра. Солнце и Кол — Коляда, т.е. коловерчение Хорса, Сокол — это лад движения во Вселенной, мыслью являющегося озарением, светочем, эволюцией, двигателем всех процессов в ней. Сына Ильи Муромца звали Сокольником. Матерью Сокольника была Златогорка или Латыгорка — она же жена Святогора, которую возил Святогор в хрустальном ларце. Она полюбила Илью Перуна и их сына назвала Сокольничком. Чудесное его рождение произошло в краю Алатырь–камня близ Студеного моря, т.е. на побережье Ледовитого океана. Сам Сокольничек говорит:

От моря я от Студеного,

От камня я от Латыря,

От той от бабы от Латыгорки...

В былине о борьбе Ильи с Сыном, которого он не узнал, речь идет о том, что не узнают себя едиными древние народы, имеющие один корень.

Заворожено, удивленно–восторженно можно смотреть на тихий и гордый полет сокола. Оперен сокол, как и все летающие птицы и представляет в воздухе непроницаемое целое из бороздок перьев, переплетенных меж собою. Красиво плавает он в воздушном пространстве, и мягкость его контуров, яркость цветов делают его красавцем. На длинных и широких крыльях показывает он всю величавую силу стремления и необычайную красоту парения. Как рыба в воде, парит он в воздухе, как бы покоясь на незримом облачном столбе, а сам стремится навстречу воздушному потоку, ищет его, проникает в него, взносится и покоится на нем, парит, не шелохнув крылом.

Очень любит сосну грозная птица сокол. У него серый острый, холодный и твердый взор, грозный изгиб клюва, люто расставленные признаки могучего силача, воина — когти. Этот опытный воин плавно, неподвижно парит в воздухе, но его пронзительный взор видит все царство. Соколы охотятся только на открытой местности. Намеченную добычу сокол взгоняет ввысь, а сам выныривает сзади и, вспарив вверх, набрав высоту, тотчас опускается, когда испуганная птица падает, еще надеясь на спасение. Это честная борьба, а ястреб выискивает цыплят.

Речь идет о ясном глубокомысленном взгляде на Явь, быстроте реакции, уме, честности, чистоте, находчивости. Это человек, о котором родилась пословица: “Птица высокого полета!” И не следует ее искажать иронией. В сказке о Финисте Ясном Соколе живет образ Даждьбога — доброго ясного Бога Ясуни–Руси. Беречь сокола — это значит беречь в себе мужские достоинства, которые достались от праотцов: их дух поможет и отыскать Красу Ненаглядную, и одержать победу. Эта сила, красота стремления к высоким подъемам на воз–духе. Красота человеческой мысли и родила красивую поговорку: “Видно сокола по полету, добра молодца по ухваткам,” и для русского молодца нет похвалы наибольшей. А поговорка “гол, как сокол” родилась от названия “соколом” одного из старинных глинобитных орудий, литого из чугуна, подвешенного на цепях, которым с успехом стремительно ломились во всякую стену: каменную, деревянную. А тяжелое бревно, окованное на одном конце — это таран, проще “баран”. Под именем “сокол” идут и ручные ломы, которыми ломают гранитные камни, каменную соль, ручная трамбовка, “баба” вроде песта — тоже “сокол”. Вот так с добром говорил народ о всяком труде, в стремлении которого была удаль, сила, победа непременная, честная.

На Руси любили охоту с соколом. Охота — сестра, а может быть, и родительница боевого искусства. На охоте юноши обретали закалку, умение ориентироваться в любой местности, выносливость. Летописи, эпос сохранили память о соколиной охоте. Для соколов опасны ястребы и филины, которые отслеживают и бьют их на добыче. А еще гибнут соколы у приручивших их горожан — вылетают и теряются.

Силуэты этих гордых птиц красовались на гербах гордых князей Руси.

Орел

Орел — образ, близкий соколу. Это смелость, отвага, сила..  Это образ труженика. На Руси Землю защищал тот, кто ее пахал. В былинах — это Микула Селянинович, в песнях он — орел, о котором поется в веснянках:

Орел поле iзорав

I пшеницi насiяв.

Орел — Оратай, Орей семя в Землю насеял — это о духовности, о посевах на ниве человеческой жизни. Вот как поется в купальских песнях:

Та зорiмо поле орлами,

Та засiємо жемчугами.

Жемчуг — это бесценные по природности своей мысли; “мозг катался скатным жемчугом”. Орел —оратай, он сам —гордое могущество, до которого — как до звезды небесной, высоко и далеко.

Не только у славян, но и у многих других народов, появление орла над войском знаменовало победу.

Орел, Сокол, Ворон в древних сказках — Ветер, Град и Гром, которые учат юного царевича — брата царевны великим премудростям: Гром — грохотать в поднебесье, Дождь — лить дожди на города и села, Ветер — дуть, царства раздувать. Эти перемены все связаны с мыслями человека, знающего, ведающего о значимости своих поступков в Природе.

Орел, Сокол, Ворон — ветры, молнии женятся на Царевнах,  т.е. их мир высок. Они уносят красавиц в свои гнезда и до них никто не доберется — так высока и недоступна стала истинная человеческая природная красота. В еще одной сказке Солнце, Месяц и Ворон Воронович женятся на родных сестрах и в самых трудных случаях Ворон дает ответ. Орел и сокол — носители молний Перуна. Орел и Сокол — это Бог Громовик, бросающий молнии и проливающий дождь, его крылья пышут пламенем.  Почитается его сила в заговорах на дождь: “Летел орел из–под Хвалынского моря (Небо), разбросал кремни и кремницы по крутым берегам, кинул громову стрелу во сыру Землю, и как отродились от кремня и кремницы искра, от громовой стрелы полымя и выходила туча, и как пролился сильномогучий дождь”.

Огонь, говорит народ, низведен на Землю златокрылым Орлом. В гневе своем эта птица может испускать огонь, испепеляющий целые города. Состарится Орел — слепнут зоркие глаза, и по поверью седой старины эта птица — сила божественной мудрости обретает новый взор, окунувшись в воду, а значит возрождается: “Обретет же источник воды чист, вьзлетить выспрь на воздух солнечный и мракоту очию своею и скидеть же долов и погрузится в оном источници трикраты”. Народ говорил, что в гнезде у Орла есть палица огневик, дающая ему силу все преодолеть от болезней. Он так силен в сказочных образах: несет царевича из подземного царства — съедает в раз быка, съедает по три печи хлеба, разбивает в щепы вековые дубы, опаляет огнем города — словом, гордой силе все подвластно! Украинская сказка “Яйцо–райцо” тоже ведет сказ о могуществе мысли человека, которая опускается в подземелье, т.е. опускание духа затрачивает громадные силы и, чтоб им подняться духом, нужно затратить теперь те качества, которые бы сгодились на развитие. Богатырь целился в раненого орла, орла без крыльев, т.е. человек подранил себя. И упросил орел взять его к себе, кормить мясом, чтобы крылья отрастить. Выкормил хозяин: и корову зарезал, и быка. Стал летать орел выше тучи и просит богатыря сесть на него. Поднял аж под самую тучу и кинет, а подхватит у самой Земли. А потом спрашивает, что ему казалось. Отвечает богатырь, что был ни жив, ни мертв. “Вот так и со мной было, — говорил орел — когда в меня целился!”

Постепенно образ орла трансформировался. Человека, обладающего остротой хищного зрения, обеспечивающего ему поиск добычи, бесстрашия, неукротимое бойцовское качество разбойника, отражает орел, легко находящий добычу, живущий разбойным способом за чужой счет. О таких людях с иронией и удивлением говорят: “Ну и орел!” На гербе Руси, как хищник, привезенный из Греции, появился орел с двумя головами тысячу лет назад.

Ворон

Ворон. Постоянный эпитет ворона — вещий. В сказках он предвещает, приносит живую и мертвую воду, в гнезде его самоцветные каменья, золото, серебро. Гнездится ворон в громоносных тучах, закрывающих Небо, раскалывает и проливает дождь. Перед пахотой в четвертый день Семика перед Великднем купается ворон в живой воде и купает своих детей — это говор о Перуне и его детях, людях. Он — и мелькание молнии, и несущиеся по Небу тучи, и стремительные ветры. В заговоре об остановке крови из раны ворон — это молния–оружие, а кровь — это дождь. Просит–молит слово не клевать рану, чтоб не точилась кровь, как прекращается дождь, когда умолкает гроза:

“Летит ворон без крыл, без ног, садится (имя) на голову, на плечо. Ворон сидит посиживает, рану потачивает. Ты, ворон, не клюй — ты, руда, из раны не беги... ты, ворон  не каркай — ты, руда, не капни!

Орел, сокол, ворон близки всегда к дереву Перуна — высокому Дубу–Древу Мира, к семи качествам душевного излияния человека к людям. Клюв огненный, который оклевывает раны, болезни. В заговорах эти три птицы с железными клювами и медными когтями тешут и тешут этот Дуб. Молящий просит слететь с этого Дуба и прилететь к недужему, сесть на его теле и склевать, стешить болезни...

На дубу сидит тут черной ворон,

А и ноги, нос — что огонь горят.

Или: Летит ворон — нос окован,

Где тынет — руда канет.

И все же — это птицы отмщения, битвы, если возникло поверье, что если кровью ворона смазать дуло ружья, то оно бьет без промаха. Претворив стрелу лука в пулю для достижения целей своих мыслей, люди и загадку придумали: “Летит орел, дышит огнем!”

В сказках, песнях в гнездах вещего ворона хранится золото, серебро, самоцветы. Он — громоносная туча, закрывающая светила небесные, олицетворение сгущающихся туч в сознании людей. И действительно, накануне битвы вороны слетаются к полю. Ворон — это молния, летящая без крыльев, быстро несущиеся по небу черные тучи мрачных перемен. В песнях о кончине воина поется о вороном коне...

Орел, парящий над походным войском, предвещал ему победу, вороны, летящие за войском, предвещали победу над неприятелем. Ожидание же воронов на поле битвы означало сильную сечу (вор он). Так в числе недобрых знамений русским воинам в “Слове о полку Игореве” говорится, что с вечера вороны взыграли “...сю нощь с вечера босуви  врани възграяху”. То же говорит украинский козак Нечай, захваченный ляхами: “Нехай мати плаче, ой над сином над Нечаем ворон кряче!...” А другой козак тревожится: “Ой у полi чорний ворон кряче, то ж вiн мою голову баче”. Но эти приметы могут служить не тревогой и ознаком предстоящей печали, а природной подсказкой, что человек сгустил положение своим мышлением, ходом своих мыслей и появление плохих примет не причина для беды, а следствие нездорового хода мнения: человек идет или не своей дорогой, или с негативными мыслями — проигрыш неминуем. Такое войско останавливали волхвы, и шла, как бы мы сказали теперь, воспитательная работа выявления причины упадка духа, разумное поднятие его в зорком видении объективности “за” и “против”. В древние времена волхвы чувствовали общий настрой народа, настрой противника, но проверяли это по многочисленным подсказкам общего состояния в природе, и на битву шли люди не по приказу одного человека, а по разумению целесообразности всеобщего действия,  всеобщего настроя народа, испросив мудрости у Родомысла, силы тела и живота, победного духа у Леда. На бой шли с тем, чтоб сохранить то, что было в душе Световитом, испросив у него ответ через его белого коня. Или по внутренностям животных и птиц, по их повадкам видели  то, что происходит в Природе — в людях, по окружению их. Ведающие знахари по крику воронов и ворон о судьбе говорили. И не умалишь  этого — человек живет в потоке коллективных мыслей. Но может обрести независимость и стать вольной птицей! Жертва — это передача болезненного состояния человека животному,  птице, выбранному для этой цели. У жертвы просили прощения, молили взять на себя слабость человеческую, мыслями обращались с ней так тихо и бережно, что она засыпала, успокоившись.

Живет ворон по преданиям до трехсот лет и считает его народ вещим в трудную годину. Потому и говорит: “Всякому б ворону каркать на свою голову!, “Старый ворон мимо не поринет!” В народе ворон — олицетворение всего недоброго и о напастях говорят: “Камнем черны вороны!”  “Что ты, ворон, что беду накликаешь?” “Ворон ворону глаз не выклюет!” — замечает народ о жизни сговорившихся плохих людях.

Ворона

Сродни ворону и ворона, хоть и не того разбора эта птица. “Если каркнет, не пойдет дальше ненастная погода”. “Ворон каркает к несчастью, ворона — к ненастью”. “Ворон — волшебник, ворона — карга”. Вороной зовут всякого зеваку, разиню. “Проворонить” — значит пропустить что–либо по бестолковости. “Ну, начал ворон считать!” — говорят о недалеких людях. “Пугана ворона и куста боится” — говорят о людях, не умеющих извлекать выводы из житейских уроков. “Вороне соколом не бывать” — говорится о претенциозных нахальных людях, тащащих добро чужого ума. Эта птица столь сильно отражает вездесущность ограниченных, глупых людей, что пословиц не счесть: “Наряди ворону в павлиньи перья, все каргой останется!” “Ворона прямо не летает, да все без толку!”  “Где вороне не летать, а все навоз клевать!” “Одна ворона за море летала, а все той же каргой вернулась!” или “И за море летала, а вороной вернулась!” “Не живать вороне в высоких хоромах!” “На что вороне большие разговоры, знает она одно свое “кра!” Ворона у народа в разных мнениях в большом укоре за то, что ходит, разинув рот с кажущимся дураковатым видом. Таковой вороной видит народ того, кто “открыв рот ходит” и в рассеянности своей, несметливости вечно прозевывает полезное начинание. Тот, кто незаслуженно хвалится, натужно выступает, показывая себя гордым в своей несостоятельности, тоже удостаивается в народе быть названным вороной. И, действительно, ее повадка при коренастости, неуклюжести мерно расхаживать по двору, распустив на груди перья, важное кивание головой в попытке быть величественной, где несуразно велик только везде сующийся нос — не величественность, а один смех: “Плох сокол, если ворона с места сбила” — говорит народ. Как же соотнести это мнение с видением более древних и мудрых? Может быть, изменилась природа людей и это изменило наше окружение? Назвали же люди эту древнюю птицу “вор она”.

Ястреб

Воровит не в меру, он выслеживает жертву,  подкрадывается на расстояние до 20 метров, прячась в листве. Высоко в небе плавает ястреб и намечает жертву он с такой высоты, что людям не виден, благодаря плоскому или слитно выпуклому хрусталику глаза. Если благородный сокол не мучает свою жертву, выпивает из горла кровь, то ястреб беспощадно клюет, где попадя, и охотится часто на живность во дворах. Коршун, ястреб виден в хищных людях. Его называют куроцап. С крупными ястребами — тетеревятниками охотятся на фазанов и зайцев, с ястребами–перепелятниками — на перепелку. Охотники берут птенцов из гнезда или отлавливают взрослую птицу. Выкормленный родителями птенец крепче. Ловческие таланты у ястреба в крови и учить его не нужно, основное — приручение.

Лебедь

Мысль о Воде — это мудрая дева–птица, лебедь чудной красоты. Об этом множество волшебных русских сказок о Василисе Премудрой, прилетающей птицей на берег реки, о Лебеди–птице. Эти мысли–птицы сияющей красоты мудро исполняют самые трудные, свыше человеческих сил, задачи. Они то белые и нежные, то золотые пером, “головка красным золотом увитая, скатным жемчугом усаженная”. Это мозговые шарики думающего природного человека. Просит мудрая мысль не стрелять в нее, одаряет красотой своей добра молодца:

Провещится ему лебедь  белая:

“Не стреляй ты меня...”

Выходила она на крутой бережок,

Обернулась душой красной девицей!

Светящиеся токи ауры человека похожи на лебединое оперенье. “Месяц под косой блестит, а во лбу звезда горит” — это физически реальное явление.

То не лебедь ходит белая

По зеленой траве шелковой —

Ходит красна девица душа.

Лебедь в глазах народа–песнотворца является воплощением дородства и красоты. Заслуженные люди — сказочные царевич, царевна удостаиваются воспеваться, как лебедь с лебушкой или как сокол с лебедушкой:

Летал сокол по крутым по горам,

Искал сокол лебединые стада.

Как нашел же сокол лебединые стада,

Всех лебедок разогнал,

Одное только поймал

За правое крыло, за павлиное перо.

Просила лебедушка у сокола полетать:

“Пусти, пусти, соколик,

Меня к лебедкам полетать!”

“—Тогда, лебедушка, я тебя отпущу,

Когда все перушки общиплю!”

Ездил Иван по чужой стороне,

По сорокинской слободе.

Искал Иван девок хоровод,

И нашел Иван хоровод —

Кол Микитовых ворот.

Стоит девок хоровод.

Всех девушек разогнал

Всех красных распужал,

Одное только поймал

Он за правую руку,

Просилася Праскавеюшка

У Ивана погулять:

“Ты пусти меня, Иван,

К красным девицам погулять”.

“—Я тогда тебя пущу,

Когда косу русу расплету,

По плечушкам распущу!”

Что не пыль в поле поднимается,

Не туман с моря он качается,

Подымались с поля гуси, лебеди.

Гуси, лебеди, крылья у них белые;

Что один лебедь, да он оставаится,

Оставаится, не поднимается:

Он повадился рано по зорям налетать

Ко своей ли ко белой ко лебедушке:

“Уж ты белая, ты моя лебедушка!

Да и где ж твое теплое гнездышко?”

В сказках сохранились предания о голубиных, утиных, лебединых сорочках или крыльях. Лебедь — то сама царевна, то плывущие по небу облака, чистые думы, мысли людские. Облако, о“болок — обволачивать, наволокло — нахмурилось Небо, закрылось тучами, наволо“ка — погода, наволочка — постельная белая принадлежность. Облекаться, оболокаться — одеваться. В заговорах мы слышим: “Облаками облачуся, небесами  покроюсь”, т.е. доверюсь небесным силам. Одежда — это заслуги человека, его рода. До поры до времени силы были на стороне плохих людей, и они стяжали небесные покровы, заслуженные другими людьми. У русских женщин головной убор кика напоминает птицу, а крик лебедя называют “кика” (кикать–кричать). С этим образом связано мышление многих народов: первородное яйцо мира — это согласие.

Народ применял чаще этот образ в определении внутренней, т.е. женской сути: нежность, облачная легкость мыслей природного человека, независимо мужчина он или женщина, так божественно богатого душой, что легко и радостно может делать множество мудрых и нужных людям чудес. Это верность, сияние дум, высокая связь с Творцом.

Самая красивая Царевна–лебедь — это царевна Александра Сергеевича Пушкина, очевидно, описанная великой сказительницей Ариной Радионовной. Безусловно, Александр Сергеевич знал природные тайны, т.к. логичность поступков героев, природная связь между образами потрясающая. Сказания о богатырской чудо–сорочке, о платье царевны, начинают реализовываться. Пока богатырь, молодец то прячется в “облаках”, то опускается в “море” глубокое, то превращается в мальчика с пальчика, то летит пчелой, комаром... На русском языке “прятаться” и “одеваться” имеют одинаковое значение: наряд, обряд — платье, т.е. плат–покров и — укрываться, прятаться, уходить под облака, в море, значит жить, познавая силы природы.

Облака–мысли живут в море живых. В песнях, сказках они называются корабли. Первоначально — это были ладьи, являющиеся подобием Лады, птицей плывущей во море–Кияне. О том, что суть человека в своей энергоемкости имела летучий образ, говорят предания многих народов о человеке–лебеде. Это птица священная и для славян, и для многих инодоевропейских народов. На Полтавщине в зольниках V в. до н.э. сохранились глиняные, выкрашенные в белый цвет, двухметровые лебеди. Среди археологических раскопок славян множество колесниц, запряженных лебедями, Аполлон — опаленный он, ездил в Гиперборею — страну за Баренцовым морем, страну на Ледовитом океане, в колеснице, запряженной лебедями. С образом Лыбяди связано рождение Киева. Мы узнаем в этом сущность первородного человека, тело которого было легким, дематериализованным, а точнее, еще не так сильно материализованным. Одним из самых интересных исследований о человеке летающем, о Борее можно назвать книгу В.Н. Демина “Тайны русского народа. В поисках истоков Руси”. М. Изд.  “Вече”. 1997г.

Уточка

Уточка — это самая Земля, плавающая в воде. Она уютно плывет в Окияне–море, как суть разума Вселенной, родившегося из воды и купающегося в воде. Птица–утица (или гоголек) в славяно–русских апокрифах достала из мирового Океана комочек земли и был сотворен из нее весь Мир.

Мы узнаем, как дух материализовался и рождалась Земля. А продолжение этой истории мы можем узнать в сказке “Хроменькая уточка”. Если Земля — это Утица, Ладья, плывущая, в Окияне, парящая, летящая в Небесах, то вспомним, что стала она хроменькой и не могла лететь за своими сестрицами. Земля как бы прихрамывает, так как ее ритм в хороводе звезд нарушен потребительством землян, забвением, что ее летенье определяется коллективным мышлением человечества. Принес уточку старик в свою избу и стала она служить старикам тайком. Подследили они и, увидев, в какую красавицу хроменькая уточка превращается, когда в лес уходят по дрова, решили превратить ее в служанку, спалив ее перышки. Старое историческое, не имеющее своего внутреннего тепла, захотело незаслуженно состояния молодящего дивом душу, вот и превратили старик и старуха красавицу Землю в служанку. Но не согреть старое историческое хворостом дремы леса, не станет служить красавица немощи и улетит Ладушка из стареющих, цепляющихся за чужое рук!

Гуси

Это те, кто может быть лебедями, но каких–то природных качеств не хватает. В сказке “Гуси–лебеди” человеческие желания могут унести душу на крыльях к бабе–Яге. В каждом человеке есть крылья, но они то лебяжьи, то гусиные. В чем победа? В скромности, непритязательности, в приятии всяких качеств: и кислого яблока, и  ржаного пирожочка.

Дети любят играть в “Гуси–лебеди”. Вспомним ту игру:

“Гуси–гуси!

– Га–га–га!

– Есть хотите?

– Да, да, да!

– Так летите!

– Мы не смеем!

– Почему?

– Серый волк за горой

Не пускает нас домой!

— Что он делает?

—Гуску скубет!

– Какую да какую?

– Серо–белу–волохату!

– Ну, летите, гуси, в хату!”

Где логика, скажет человек конкретно–предметного мышления, отмахнувшись. Но детские игры творили ведающие взрослые. Гусь — голос совести, мысль, летящая в дом, а дом — это весь Мир. Волк — смелость, стремительность, разумный анализ и претворение. Дети в поле взрослых, ведающих, о чем ведется игра, взращивали свою сущность. Когда “гусята” рассказывают ведущему через большое расстояние от него о волке, с его образом появляется азарт его смелости. Вот и летит на крыльях птицы ликующая смелость “домой” “к маме!”

Осенью, когда гуси улетали, народ провожал их, и детвора, молодежь кликали вернуться. И гуси, пролетая, отвечали, что вернутся. Весною 4000 км без отдыха летят гуси на Родину. Конечно, ждет их народ, высыпает ребятня на пригорки за околицу — гуси, которых, провожая в теплые края, просили вернуться, летят домой. Можно быть уверенными, что такая же радость была во всей Природе и гуси ликовали, кричали. Много лет плещется вопрос, почему птицы и осетры возвращаются на Север, чтобы вывести птенцов, малят. Может быть, этот ответ в том, что от северных бореев пошла их жизнь?

К сожалению, пятая часть водоплавающих птиц гибнет от ружья охотников.

Жаворонок

Птица, приносящая Весною весть из Вырия–Рая. Жаворонок — птица, посвящающая свою песню самому Вышнему. Особенно эта песня радует пахаря, сеятеля. Если люди славные жнут хлеб, другие злаки, над их головами непременно зальется жаворонок своей песней. Потому и оставляют люди этой пташке крошки праздничного хлеба, с которым в поле вышли. Песня жаворонка будет подтягивать душевное состояние в жаркое страдное время.

Синичка

Это Ладина птаха. Зима, мороз, а она знай свое: “синь–синь”. Синичка очень доверчивая, нежная, любит выводить птенцов в том саду, где о ней думают, заботятся. Где ее Зимой пригощают, там она сад бережет от насекомых вредных. Синичке следует устраивать синичники. Они похожи на скворечники, и разница у них в высоте летка. Следует его устраивать так, чтобы почистить можно было и чтобы кошка не подстерегла вылетающую из гнезда птаху. Поет она о том, что Небо — это синь. Когда Зимой взрослые предлагают ребятишкам покормить птах, чтобы радость в саду звенела, чтоб птички Небесам рассказали, какие здесь люди хорошие живут, ребятня так сердечно открывается птахам, радуется их дружбе, заботится о малых.

Соловей

Соловей, славий — это Соль и вей, т.е. Солнце веет — летит от бога и молвит. Вещего Бояна называют “соловьем старого времени”. Украинская старинная загадка называет наш язык “соловейкою”: “За бiлими березами (зубами) соловейко свище”. В письменных памятниках пение соловья названо “щекотом”. “Щекотить — дразнить, дерзать, щекатый — дерзкий, щекотуха — говорливая женщина, щекотка — сорока. Тот, кто хулил нашу Русь, назван соловьем–разбойником. От его свиста человеку не пройти, не проехати, дубы с корнем выворачиваются.

В русских приметах пение соловья — предвестник Перуновых гроз. Если запел соловей свои красивые песни в ночных садах, значит уже идут, приближаются весенние грозы, которые принесут тепло, расцвет Лады! Соловей начинает петь, когда можно напиться росы с березового листа. Кто при первом соловье скинет рубаху, того блохи кусать не будут. Запоет соловей на другой день после Еремея–запрягальника (1 мая) — будет народ с хлебом.

Вознесенская ночь слывет за соловьиную. Грешно птицу эту подстерегать — ловить. Кто поймает — тому целый год спорини не будет до нового Вознесения. Ячмень заколосился — соловей умолк. Соловей майских садов ищет любимую, поет и поет песню. Поет соловей, значит поет он в саду, гаю, где живут добрые чувства людей. Песнь соловья — это песнь по любви верной, постоянной, ожидание любви, песнь соловья лечит тех, кто в разлуке, напоминает в лихие годины, что есть и будет любовь. Соловей поет только на свободе и говорят о нем, как о вольной пташечке. Соловей — пташка малая, одаренная Богом чудом природным — чутким сладкоголосым пением, и любой его песней заслушаешься и никогда не забудешь. Песней соловья заливается молодушка, выданная на чужую сторону:

“Соловей ты, мой соловушко,

Соловей ты мой молоденький!

Пролети ты, мой соловьюшко,

На мою родную сторонушку,

К моему ли отцу–матери,

Поклонися ты моему батюшке,

Что пониже то родимой матушке,

Поклонися всему роду–племени!”

Красна девица тоже обращается к соловью со своей милой просьбою:

“Соловейко, маленький!

В тебе голос тоненький;

Скажи — де мiй миленький!”

Еще в одной песне просит дочь передать несчастной своей болезненной матушке:

“Ты скажи, соловьюшко,

Чтоб родимая не плакала,

Во чужом пиру сидючи,

На чужих детей глядючи,

О мне горькой причитаючи...”

Обещает дочь прилететь через три года “вольной пташкой”, сядет “у матушки в зеленом ее садике, на любимую яблоньку, на сахарную веточку...” Все песни больше жалостливые. Если кукушка несет на крыльях весть о весне, то соловейко живет в потоке поиска нежной любви. Вот как девушка шлет поклон в родную сторону и спрашивает у Природы о любимом:

“Соловейко, мала пташечка!

Полети в мою стороночку,

Понеси батьковi поклоночку;

Нехай батько не журиться,

А матуся не печалиться!

Соловейко маленький

В тебе тож голос тоненький

Скажи — де мiй миленький?”

Это все песни о Земле, попавшей в зависимость от жадности людей. Это песни от имени самой Земли–Ладушки к Роду–Батюшке! В народе песней соловья называются душевные человеческие разговоры — от них мир и покой на Земле, разрядка гроз. Соловей Рахманович — это Соловей, поющий на Северных островах дивную волшебную песню о божественно прекрасной жизни. Соль, Солунь, Солнце, соло — это слова одного смыслового ряда. Народ не противопоставлял человека человеку, а говорил о поляризации человеком явлений, т.е. Илья Муромец — Перун и Ветер Соловей Разбойник — все в человеке, как землянине. В былине “Илья Муромец и Соловей–разбойник” “...услышал Соловей топот коня богатырского, засвистал по–соловьиному, зашипел по–змеиному, зарявкал по–звериному; конь под Ильею со страху на колени пал. Рассердился Илья Муромец на своего бурушку: “Ах ты, травяной мешок! только и годен ты волкам на съеденье! Чего боишься? Неужели не слыхал никогда реву звериного, шипу змеиного?” Натянул Илья свой тугой лук; взвилась каленая стрела, угодила Соловью прямо в правый глаз, свалился Соловей с дуба...”

Из–за лесу, лесу темного,

Из–за садика зеленого

Выходила туча грозная,

Туча грозная, непроносная,

Со снегами, со морозами,

Со дождями непогожими.

Дочь у матери в гостях была,

Поехамши не простилася,

Серед лесу остановилася.

С соловьями думу думала,

С молодыми думу крепкую;

– Полети же мой соловьюшко

На родимую сторонушку,

Поклонись моему батюшке,

А матушке челобитьице.

Соловей — это певучие истоки жизни на Земле. Голос любви поет от имени Природы, которая течет, меняется, и поет всегда молодая Дева, Дива. Сила ее — это века заслуг — она Мать.  Коловьиные песни, Соловецкие острова, Соловей Будимирович — это память народная летит мечтою (мачтою) Ладушки, зрит сердцем своим, воспевеат любовь общечеловеческую. Любовь родилась в те времена, о которых говорилось в главе “Лед, Лада” и сила этой любви, хотя и растворенная, раздробленная, держит тепло наших сердец в конкретном понятии “жизнь”. Люди умирают, потому что мало сердце источает любви. Махонькая пташечка, капелюшечка, среди листиков не увидишь, а поет так, что мир вокруг затихает — умиротворяется. Это же мы — люди такими можем быть, потому что таков был Творец. И пусть простит народ за прозу, но если сравнить наш вес с весом соловушки, то сколько любви в нас относительно нашего веса?  Хотя в мире человеколюбия на вес нужно брать меру сознания. И какие песни можем предложить своим партнерам, когда собираемся свить гнездышко? Достаточно взглянуть на своих прародителей, послушать их песни!

Соловьюшко–соловей,

Соловьюшко молодой,

Чернобровый, золотой–дорогой!

Не летай же далеко,

Не садись высоко!

Голубь

Голубь — от слова голубень, глубень, глубина, означавшие в древности Небо. От этого и гол, голый, т.е. человек таков, каким его создал Род — Земля и Небо! Он воплощение Духа Святого, он кротость и доброта. “К недоброму человеку и голубь не летит!” Вода, говорит народ, — Дух Святой на Земле, и часто голубей изображают в песнях купающимися в воде или пьющими воду. Образ этот воспет в песнях, живет на рушниках..

Со полудня до вечера голубчик летает,

Он летает, он летает, голубушку ищет

Не нашедши он голубки, у людей–то спросит:

“Где видали, где слыхали про мою голубку?

А моя–то голубка очень знаменита:

Очи ясны, брови черны, личиком беленька...”

Парность голубей несет смысл единства мужского и женского начала во всеобщей великой любви. Это значит сила единения этих 2–х начал в единстве в одном человеке, в Земле, во Вселенной — в любой ее частичке!

Два голуба–голубочка

Знялись вони, полетiли,

Крилочками весь степ накрили,

Голосочками весь свiт звеселили ...

...

Летел голубь, летел сизый

Со голубушкою.

У голубя у сизого золотая голова,

У голубушки его позолоченая,

Посеребряная.

У кого ж у нас, братцы, молодая жена,

И молоденькая, и хорошенькая?

У Егора, свет Ивановича, молодая жена,

И молоденькая, и хорошенькая.

Это миролюбивая птица. Если мы говорим о добром любимом человеке или хотим, чтобы он стал таковым, то говорим: “Голубь мой!”,  “Голубь сизокрылый”, “голубка”, “голубь легкокрылый”, “голубь ясноглазый” — эти слова выразят лишь малую толику чувств народа, связанных с верностью, преданностью, заботливостью человека. Человек, живущий по небесным мерилам, глядящий внутренним подсознательным взором в вершины духа человеческого, мирно и ладно живет на Земле. Голубь с голубкой приносят Добрыне весть о том, что жена его замуж выходит. Если эту весть принес не трагичный ворон, а голубь, значит речь идет об обоюдных чувствах Добрыни и его жены...

Необычно устроен глаз у этой птицы, позволяющий видеть и то, что близко, и лететь высоко, кружить в небе. Глазной хрусталик всех высоколетающих птиц наделен способностью делаться меньше или слабо выпуклым для большей дальнозоркости, а у голубя хрусталик может изменить свою дугу из плоской в выпуклую и наоборот. Природа еще наградила птиц третьим внутренним веком — прозрачным и тонким, которое при каждом движении наружных век быстро вращается, обтирает и прочищает зрачок, освежает его и придает взору новую силу и энергию. Все эти качества есть в потенциале Природы. Сузив свой кругозор, человек умалил энергию глаза, распределил ее неравномерно из–за внутреннего разброса, при котором или только близкое одному ему видит, или в большей мере глядит на то, что дальше от его сути, отсюда и близорукость или дальнозоркость

Голубей любят многие народы. Многие века голубей использовали как почтовых. Украденная Горынычем царевна отцу и матери через голубя весточку подала, что только Никита Кожемяка победить Змея может. Ольга, княгиня, подожгла древлян, потребовав от них дань голубями и воробьбями от каждого жила. Это говорит о том, что на руси разведение голубей —дело древнее.

В послевоенные годы у нас это было весьма популярно. Парней, размахивающих с крыши длиннющим шестом с флажком и “поднимающих” ввысь голубей, звали “голубятниками”. Только они умели свистеть по–настоящему.

Праздники Мира, дружбы и любви: фестивали, олимпиады освящаются полетом белых голубей. На Руси голубей молодежь пускала в Небеса в Крещение, в тот момент, когда первыми купались в проруби мудрые волхвы.

Аист

Аист выражает появление бурь и гроз. Красный цвет ног летящего аиста — это красный огонь, вырывающийся вслед за стремительно  летящей мыслью, предметом. Дома, в которых любят аистов, приветствуют их поселение на крыше, предохраняются ими от пожара. Говорят, что, если и загорится где, аист начнет воду в клюве носить, и пойдет дождь. Потому и любит народ аиста, на крыше дома, на трубе, устанавливают Перунов знак — тележное колесо на шесте. Этот знак Перуновой стрелы, грозового пламени — молнии, катящейся с Небес, ее живого огня растворяет сгущаюшиеся над кровлей тучи и превращает их в дождь. На Украине аиста зовут лелека — это птица, приносящая счастье, приносящая дитя, и обидеть аиста — великую беду накликать. Аист — это птица–мысль, несущая новорожденное дитя — чистую животворную мысль, рождаемую в водах Окияна. Более древнее название аиста бусень — дождь. Бусы — это дождинки.

Кукушка

Вестница Весны, самая Весна. Кукушка оповещает о  чем–то важном для людей, например, если она прокуковала Весной на  зеленый лист, то Лето будет урожайным. У кукушки спрашивают Судьбы. Она помогает устоять в лихую годину вестью, собраться, поразмыслить о дальнейших действиях. Все скажет скромная одинокая кукушечка. Кукушка, что ни спросите, подождет вашего вопроса, скромно посочувствует. Она одинокий образ жизни как будто и ведет затем, чтобы быть наготове предупредить, предостеречь от лиха, беды, потужить, разделить печаль, горесть воина, матери, жены. Провожая с благодарностью Весну, народ провожает ее, хорошит, наряжает лялей.  Лишь в последнее время придумали, что женщина, бросившая дитя — кукушка. Человеческая природа определяет свое окружение. Что происходит в птичьем мире, не всегда понятно современникам 20–го века. Да и число 20 веков — понятие относительное и слишком малое в отношении миллионов лет, в которые формировалось настоящее.

Ласточка

Птица добрых вестей для дома. Если селится ласточка под крышей дома, значит этот дом надежный. Ласточка — вестник обновления, весны, чего–то уже свершающегося в своей уготовленности. Ласточка несет весть о Весне на просторе Руси. Не вернется касатка в старое гнездовье — следует опасаться пожара. Трудно даже поверить, что приметы, которые кажутся такими загадочными, определили люди своим бытием: низко вьются ласточки — быть дождю, гусь поднимет одну  ногу, охлопывается крыльями — к стуже. А вообще всяк увидит свою примету. Но главное не привязываться к ней, а сделать вывод и по подсказке найти выход!

Ой, ластiвонька, та прилiтае,

Господаренька, та й пробуждае:

Ой, устань, устань, господареньку,

Побуди свою всю челяденьку

Та пiшли ж ii по обороньках –

Чи корови та отелилися?

Та пiшли ii по стаенках –

Чи кобили пожеребили?

Та пiшли ii по нових хлiвцях –

Чи овечки та покотили?

А сам пiди по пасiченьках –

Чи тi пчоли та пороiли

Чи пороiли, подвоiлися?

Эта колядка о самом Боге! Ласточка — вестница домовитости, семейного уюта. Присмотримся, как из маленьких комочков глины, смоченных слюной, лепит она гнездо. Радивый человек из дел, радений, разумений, лада, чутких побуждений плавно лепит лепоту своего счастья. А нерадивый рукавом взмахнет и нажитое родителями разрушит. Всмотреться в хлопоты ласточки — вот и еще один ладный природный учитель. Если ласточка свила гнездо под крышей дома или хлева, значит здесь поселились домашний уют, прочность и она это чувствует. Домовитую хлопотунью, заботящуюся о муже, детях, “ласточкой” любящий муж зовет. Такое имя на Руси девушки еще в девичестве заслуживали. Следует беречь такое отношение Природы, ее знаки о силе человека в ней!

Воробей

Как уже представить Зиму без воробья? Есть множество народных молодежных и детских игр, связанных с воробьем. Эти игры выражают шутливое, даже насмешливое отношение к  докучливым качествам человека и даже порокам. В игре воробья просят показать, как ходят старушки, как ходят добры молодцы, высматривающие девиц, как ходят красные девицы. “Скажи, скажи, воробей, Как девицы ходят?” В другой игре воробья просят показать, как ходит жадный, как богатый, как ленивый, а как добрый, честный человек. Но часто в народе это опытный, остроглядный и повадливый вор, живущий всего год–другой по торопливости траты жизненного своего пороха. Мякина, она же полова, хлебный колос, избитый цепами в мелкую труху, от которой усердно и опрятно отсеяно зерно. Не приманишь на ворохи сложенной мякины докучливого и многочисленного вора (вора бей). В Сибири он появился с переселенцами. Только молодой воробей сядет на мякину, “старого воробья на мякине не проведешь — это только люди “сеют хлеб, а едят мякину, все–то он, воробей, норовит из–под носа утащить: зернышко, крошку — все возле пахаря крутится, скачет. Огородники не любят, все пугала ставят. Люди думают, что воробья пугать нужно, чучело пострашнее выдумывают и удивляются, что все равно слетается. А дело в том, что в старину на колу оставляли одежду хозяина, в ней был дух, его душевное состояние, несущее след разговора в Природе: а это и радения, и разумения, и добрые помышления. Со щеглами, синичками, зябликами, снегирями и залетный воробей прижился, “пиво варил, всех гостей созывал, мелких пташечек!”

Дятел

Докучливый, налегающий на что–то одно человек, виден дятлом. Эта птица настойчиво и методично, как ударным молотом, бьет в дерево, откалывает куски коры дуба, сосны, даже щепки своим длинным, сильно сжатым клювом, как буравом, высверливает добычу. Странное, вибрирующее стучание раздается в лесу и в ночи. Дятел даже умирает от сотрясения мозга. Сильные ноги с черными, глубоко вонзающимися в кору, когтями, хвост, на который дятел упирается, как на палку, помогают ему целые сутки держаться на дереве и по несколько часов — перпендикулярно на стволе. Быстрее ящерки обегает он дерево вверх, а вниз не умеет. А глядеть на него, красивого такого, очень радостно. Дети выкрикивают всех, кто поблизости, чтобы тоже посмотрели на дятла и долго помнят о нем. А это очень знаменательно — дети долго помнят хорошее. И спора нет, что птица полезная, родится в Природе, пока вредители есть. А нет, так нам лучше и славнее соловья послушать.

Сова

Ночная гуляка, “совушка–вдовушка, разумная головушка”, “залетная барыня”, “Ульяна Степановна”. С нею увязывается понятие о мудрой старине. Она не пугается того, от чего трепещут другие птицы.

Филин

“Совин деверь” — постоянный спутник лешего, сыч — гонец последнего. Бестолкового, неуспевающего за ходом мыслей и речами окружающих, называют “сычом”, на которого похож человек из–за недовольства, зависти к успехам других. В недовольстве своем взгляд этой птицы похож на взгляд людей. Круг перьев вокруг глаз еще более усиливает это сходство. От этих неподвижных эгоистических глаз не ускользает то, что намечено ими как жертва, и видит сыч ее только в ночи. Бессознательное ночное существование людей, плохо видящих то, что излучает свет, и дает основание к укоризненному сожалению, что есть в Природе такое существо, отражающее сущность смешных, досадно эгоистичных людей, претенциозно ведущих себя в обществе.

Грач

Грачи — в народном присловье — это неуклюжие обжоры. Это носатые залетные птицы, о которых поется в песенке: “С пылу, с жару из печи напекли мы калачи... Налетели вдруг грачи, поклевали калачи, нам остались бараночки!”

Галка

Галка вороньей породы. Умеет она умно гнездо строить, умеет держать равновесие при полете с палочкой для гнезда. Но сколько этих палок ей приходится перетаскать, чтобы подобрать нужную по размеру, чтобы просунуть в уже сложенные: умения не хватает другим концом просунуть. Построит, наконец, галка гнездо, а под ним сколько прутьев набросано. О человеке с хаотичным, несобранным мышлением, говорят: “Галка не прытка, а палка коротка” или “Разбросались палки на чужие галки”, — это когда на чужое недоделье указ, а своего не видать под носом.

Сорока

В XII веке сорок учили говорить в Гиперборее. Ученых сорок вывозили из Исландии при царе Олафе Норвежском, зяте Мономаха. Их держади в клетках, но им было жарко на Киевской земле, и они были отпущены в Колывань — теперешнюю Вятку. Эти сведения об научении сорок были в древней книге “Перстень”.

Число “сорок” на Руси имеет особое магическое значение. Сорок недель ребенок вынашивается, сорок недель душа по всем своим содеянным делам ходит, сорока–ворона варит кашу, т.е. пестуются те или иные качества души. Сорок — это определенный ритм в Природе, в который кто–то готовится заявить о себе. Оперение у сороки очень полярно. Много говорящий, конкретизирующий что–то человек, порой, получает меткую оценку, что он трещит, как сорока. В Природе сороки есть из–за пустомелей. “Всякая сорока от своего языка погибает!” — хранит в памяти народ наблюдения.

Птицы — наши мысли

Множество баек народа говорит том, что мысль — это птица. Птицы отражают самое тонкое душевное состояние  человека, движущую силу, окрас мысли, поэтому были особо хранимы и любимы славянами. Славяне  так почитали птиц, что никто не смел их пугать в Боголесье.

Птицы — это ветры перемен, принимающие мольбы и просьбы людей, несущие весточку другу, любимому, к роду–племени, матери — это вестники и богов, и людей. Так кукушечка несет весть матери о сыне, а соловейко приносит весточку о дочери на далекую родину, голубь приносит весточку от царевны, унесенной Горыней, несет весть Добрыне о том, что жена его замуж идет за другого. Птицы летают так быстро, как ветер, и даже быстрее него, поэтому они несут под своими крыльями бочки воды–тучи! Бурный вихрь небес, черные тучи, закрывающие сам свет, волнение морей, богатырская сила в бочках или живая вода несется на могучих крыльях Орла, Сокола, Ворона.

Смерть народ видит в птичьем облике: чуму — в виде утки со змеиною головою и хвостом, холеру — огромной черной птицей, пролетающей над селениями и задевающей железными крыльями воду. Птицы болести лихие–повальные напускают, оттого и слывут “поветриями”. Но и на это мощное состояние в природе есть управа. Умному человеку может дать Природа сметку обернуть эту силу на пользу.

Если  мы внимательно всмотримся в любое лицо, то увидим, что это птица: взор, нос — это голова птицы, брови — это видимая часть крыльев, а самая сила этой птицы течет волнами из сердца вверх, раздвигает крылья–брови и постоянно слетает и слетает образ мысли. Каково лицо — таковы и мысли–птицы.

В сказках царевич отправляется в тридесятое царство, в тридесятое государство и подходит к морю — нет переправы через необозримость дали. Велит он рыбакам зашить себя в лошадиную шкуру и, ночью прилетевши, гриф уносит молодца за море. Вот и решил разум задачу. Только гриф хочет приступить к добыче, а молодец мигом вспарывает оболочку и, как новорожденный, выходит на белый свет!

Быстролетающие птицы служат вестниками, источниками примет того, что может произойти в будущем, как семена для свершившегося в духе! Бури, ветры, несущие возмущение природы людей, находят резонанс в птичьем мире. Тревога сильных людей поднимает крик сорок, карканье ворон, чириканье воробьев, грай воронов. Знающие люди в ту пору, когда не было таких эмоциональных разбросов людских страстей, видели в поведении птиц не только атмосферные явные изменения, но и ощущали грядущие события: войны, победы, пожары и пр. несчастья. Когда у П.К. Иванова спрашивали, будет ли война, он отвечал: “А что будет до?”

Жизнь растений, животных, птиц это отражение Природы на Земле, определяющее начало которой нравственность человека.  Поэтому волхвы видели много, наблюдая за повадками птиц,  и  предсказывали события, судьбу.

К крохам птицам у народа куда приветливее слово, чем к зверю. Знать, летающие Божьи создания милее, больше по сердцу, чем бегающие–порскающие. Зовет народ птах Божьими, небесными, вольными, порой, до слез им завидует: “Эх, крылья бы, крылья мне! Птицей взвился бы, полетел!”, “Не птах — не полетишь!”, “Снесите, вольные птицы, поклон на родимую сторонушку!”, “Дайте крылья, крылья мне перелетные!”, “Молодость — пташка вольная, старость — раком пятится, черепахой ползет!”, “Без крыльев и птица — ком, без воли и радость — не в радость, на свободе и горе — в полгоря!”, “Что ему делается: не сеет, не жнет, как Божья птаха живет”. Забывая, что счастье — это свободная, одухотворяющая все вокруг, созидающая целостность мудрости мысль, народ сетовал: “Нет дерева, на которое не садилась бы птица: а мимо скольких людей счастье, не глядя, проходит?” Никак не переоценить кладезь народной мудрости, подтверждающей, что человеческая мысль — птица.

Но знает мудрый народ, что птица птице рознь: “Птицу знать по перьям, сокола — по полету!” О счастье народ говорит: “Счастье вольная пташка: где захотела, там и села!”

Народ — оратай знает–ведает, что Заря — это пробуждение всех творческих сил в Природе и, памятуя завет дедов–прадедов, говорил: “Ранняя птица носок прочищает, поздняя глаза продирает!”, “Какая пташка рано проснулась, та и корму скорее нашла!”, “Рано птица с гнезда поднялась, сытнее дитят–птенцов накормит!” Молодым людям, детям наказ дает: “Птица не только деток кормит, но и летать учит!”, “Учись, умная голова, у птицы — как детей учит!” — дают наставления старые поколения молодым отцам! Снохе, оставляющей без призора малюков, умная свекровь не укорит, а наставит на Природу: “И птица за собой выводок водит!”

Любит народ лад, сердечность и покой — это разумное бытие, а для этого нужно постоянное ученье. Это и дает воля, полет мысли, претворение задуманного: “Красна птица перьем, а человек ученьем!” — наверное, ласково приговаривала–хвалила бабушка–мастерица внучат, старательно выводящих кисточкой оперения глиняной жар–птицы. Но не любит народ таких, кто слишком вольно, без меры себя чувствует среди чужих заслуг, захватом похваляется: “И на вольную птицу есть укорота — силки да тенета!”, “Залетела птица выше своего полета!”, “Высоко летишь, где–то сядешь!” И осадит народ задаваку, зарвавшегося, получившего по носу: “По пташке и клетка!” О тех, кто желает незаслуженного, т.е. о птицах невысокого полета, не заслуживающих хорошей участи, но пользующихся чужими руками сделанными благами, говорят: “Все есть, только птичьего молока нет!” И о ротозеях–простаках, о тех, мимо которых пролегла мысль–догадка, народ тоже немало сложил прибауток: “Поймал птицу–устрицу!”, “Пошел галок ловить!”, “Расчирикался!” — говорят о поднявших шум по пустякам.

Современника, получившего в школе конкретные знания, его пытливое сердце могут бесконечно изумлять догадливость, приметливость народа, умудренность простоты. А развернешь более глубоко — поразительная правда знаний, идущей из древней ведической глубины. “Купается мелкая птаха в придорожной пыли — дождю быть, ощипывается домашняя птица — к ненастью, “вольная” — к ведру!” — примечал народ.

Настоящей школой мудрости были вечеринки, домашние вечерние посиделки. Соберется молодежь в светлицах или ребятня залезет к деду, бабе на печь и куется — не перекуется звонкое, меткое слово о знакомом мире, ворочаются золотые ниточки в сердце в сторону того мира, который на воле. Такую загадку–придумку, отгаданную детворой, она — эта детвора, не прочь захожему–заезжему гостю сказать. Недогадливый и покажет свой тупик, а коль догадается, так в игру вступит, смешные догадки свои начнет строить — ребят потешать.

“Зверок — с вершок, а хвост — семь верст!” — игла и нитка. Старинные сказки ведут сказ о птице–льве: голова и крылья орлиные, туловище и ноги льва, перья заострены, как стрелы, когти и клюв — железные.

Все эти предания могут служить доброй подсказкой, что если коллективная мысль будет природной, будет Жар–птицей, то и болезни все уйдут, и люди познают, что такое райский сад. А пока Жар–птица сидит в золотой клетке, напевает она днем Царь–Девице песни, из клюва ее сыплется скатный жемчуг. Ночью она вылетает в сад, перья у нее отливают златом–серебром, вся она — как жар горит: как полетит по саду — весь он светит разом. Когда пролетает стая птиц, глядя на нее, попросите: “Сколько перьев у птиц народилось, столько бы добра, здоровья было у меня, у всех добрых людей!”